Он встает, подходит к часовому, дышит ему прямо в лицо и говорит чуть слышно:
— Я ничего не пил, понюхай сам… Я думаю, это все злые духи.
Затем, нахмурив брови, он направляется снова на кухню и, прислушиваясь к каждому шороху, возвращается с новой порцией пищи. Держа в левой руке корзину со специальными отделениями, он правой рукой широко распахивает дверь.
И тут же быстро входит в камеру, и уже собирается закрыть дверь, как вдруг ощущает совсем рядом легкое, но совершенно явное шуршание, словно кто-то вошел вместе с ним. Дрожа всем телом, жандарм смотрит на профессора, но тот даже бровью не ведет. Совершенно спокойно ученый сидит на массивном стуле, который вместе с железной кроватью и деревянным некрашеным столом составляет всю обстановку камеры.
Жандарм, которому все больше становится не по себе, не произносит ни слова. Он хочет как можно скорее покинуть камеру, ловко ставит обед на стол, быстро выбегает, закрывает за собой дверь и, оказавшись в коридоре, с облегчением переводит дух. Он счастлив, что так легко отделался и, бесшумно ступая по обитому циновками полу, удаляется. Но ему ни на минуту не приходит в голову мысль предупредить начальство. В уставе такие случаи не предусмотрены. В нем говорится лишь о живых, материальных, видимых существах, но там нет ни слова о призраках, привидениях и других злых духах. А потом, начальник ведь тоже скажет, что ему все померещилось, что во всем виновата выпивка.
Вдруг короткий свист заставляет жандарма остановиться. Боже… что еще? Часовой, неподвижно стоящий у дверей камеры, подает ему в отчаянии знаки. Жандарм буквально бегом возвращается и видит, что солдат, бледный как полотно, дрожа всем телом, опирается на свое ружье.
В невыразимом ужасе часовой указывает на дверь.
Жандарм приближается, тоже бледнеет и начинает трястись от страха…
В каменной темнице, где профессор находится один, совершенно один, слышатся голоса!
Один из этих голосов, звонкий, благозвучный, можно сразу узнать. Это голос узника.
Другой же, приглушенный, низкий, странный, сиплый, мрачный, одним словом, какой-то жуткий, обоим не знаком.
Жандарм прислушивается, от страха клацая зубами, и шепчет:
— Я же тебе говорил, тут не обошлось без нечистой силы.
А часовой растерянно отвечает:
— Это голос с того света.
Узник же в камере спрашивает:
— Так, значит, ты появился… Интересно, что ты намереваешься со мной сделать?
Сиплый голос отвечает с иронией:
— Ну, вы останетесь здесь, пока не согласитесь…
