— Страшный поток увлек меня, еще немного, и я бы погибла… мне пришлось пережить несколько минут неописуемого ужаса… Со мной все было бы кончено, если бы вдруг какой-то незнакомец, рискуя жизнью, не вырвал из водоворота несчастную обессиленную жертву и не вернул меня вам. Так вот! Этот бесстрашный спаситель, которому я обязана радостью жизни, и есть этот самый молодой человек! Неужели вы отблагодарите его таким образом… и за меня тоже, подвергнув его столь ужасному испытанию?
— Я был бы чудовищем… да, настоящим чудовищем! Но, по правде говоря, мог ли я знать или даже предполагать, что этот незнакомец — тот человек, кто вернул мне мое самое дорогое сокровище?
— Значит, вы отказываетесь?
— С превеликой радостью! Я сумею вскоре выказать ему всю свою признательность. И даже более того!..
— Благодарю вас от всего сердца, дорогой папочка! А теперь у меня к вам еще одна просьба!
— Заранее обещаю вам исполнить ее.
— Позвольте мне ухаживать за ним, стать его сиделкой, внимательной и преданной… Это мой долг перед ним, вы согласны?
— Конечно! Я охотно даю свое согласие. Лечение не представляет особых трудностей, вам оно так же хорошо известно, как и мне: через два часа надо ввести в рану двадцать пять капель коллоидного зимаза, затем завтра утром ввести солидную дозу нашей сыворотки номер три.
— Хорошо. Огромное спасибо! Я устраиваюсь возле него. Но вы, отец, что вы собираетесь предпринять?
— Я возвращаюсь туда, хотя сейчас уже поздновато, но я страшно обеспокоен, мне бы хотелось попытаться узнать, что с ним стало… По правде говоря, я дрожу при мысли, что узнаю о какой-нибудь новой драме… Я знаю его, он способен на все! Дикое животное, человек-зверь… чудовище… он — гений разрушения, будьте начеку, дочь моя!
— Против нас он вряд ли посмеет что-нибудь предпринять!
— Вы заблуждаетесь. Он питает ко мне неукротимую ненависть; при побеге из лаборатории он произнес страшные угрозы. Еще раз повторяю: будьте начеку, берегите себя.
— Я не боюсь его, я буду дежурить возле больного. До свиданья, дорогой папочка!
— До свидания, дитя мое.
Профессор нежно поцеловал дочь в лоб, спустился во двор, вновь сел в машину. Автомобиль рванул с места и мгновенно исчез.
Прошло два часа. В точности исполняя указания отца, Надя Лобанова снимает повязку с груди Федора, затем осторожно, но уверенно и умело вводит в рану таинственную жидкость, которой наш раненый обязан жизнью.
Юноша спит, но дыхание его становится все более ровным, черты лица, к слову сказать, прекрасные, более не искажает пугающая судорожная гримаса агонии. Чувствуется, что в его организме, уже находившемся на пороге смерти, происходит удивительная интенсивная работа. Введение лекарства приводит к чрезвычайно быстрому, вернее даже, молниеносному восстановлению клеток. Этот необыкновенно быстрый рост происходит из-за усиленного обмена веществ в организме, которые благодаря интенсивной и равномерной циркуляции доходят через мельчайшие капилляры до основных жизненных органов.
