— Нет, не совсем... Это скорее детектив будет — где надо заполнить приготовленную пустоту. А нужен выход... наружу, в будущее, в неизвестное... куда-нибудь. Где ни автор, ни читатель ещё не бывали. Должно быть открытое окно...
— Да! Да, да... Окно! Девчонки, мы с вами не зря болтали, получается. Понятно, это не достаточное условие, достаточных вообще не бывает... но, сейчас вот верится, необходимое. Конечно, потом куча контрпримеров вспомнится, как всегда, но вот прямо сейчас...
— ...Даже в Аде той же... Вторая половина жизни там — бегло, размыто... Как пересвеченная фотография. Поэтому почти будущее, хотя формально прошлое... Почти открытое окно. Так что... не совсем уж безнадёжная книжка...
— ...А значит, можно и про нас!
— Ой. Напугала, Кать... Ну можно, можно... Как будто вам моё разрешение нужно... Можно, но трудно. Как и всё на свете. Только старайтесь не сюсюкать... впрочем, что я, вы всё это лучше меня... А за Аду-то свою, кстати, он расплатился, в каком-то смысле, знаете? Ну или она с ним... Французский переводчик — свалился, не выдержал, nervous breakdown, пришлось Набокову самому перевод выправлять. И правил, и правил свой томище... это кстати о мастурбации. Думал закончить за два месяца, а сидел, старый, замученный бессонницей, больше трёх лет — измотало, задушило, всё отменялось, всё не успевалось... Представляю, как он под конец этот выморочный роман ненавидел...
— Одурманены, да... Под наркозом лежим. «Футурологический конгресс». Только вот откуда следует, что это мы под наркозом, а не те, что с ангедонией... Нуля-то нет на этой шкале, если вообще это шкала. Адекватность миру? А как измерить? Да и миры-то всё разнее, у каждого свой... Вообще это уже запрещённый приём, но не могу удержаться: а кому выгоднее? Социальный капитал — он чем быстрее прирастает? Сдаётся мне, вера в изначальную трагедийность, она очень в этом смысле... «Если бы знали, дети, вы»... Но мы-то с прочими верами отказались и от этой. Вот где главный-то облом! Лишиться ада, оказывается, в миллион раз обиднее, чем рая. В аду же всё так понятно, «наши люди» кругом... Бунтари, либертины — может, затем и расшатывали старое, чтобы поскорей до ада добраться. Настоящего, глубинного, нечеловеческого. А его-то и не оказалось нигде. Равнодушная пустота снизу, как и сверху... Кроме того, что ты сам делаешь — ничего. Ничего окончательного, ничего невозможного... ничего однозначного... И что мы делаем уже лет пятьсот — это постепенно учимся обходиться без ада, делая свой собственный. Поднаторели... И почти загнали себя в ловушку: теперь уже и поверить трудно, что это всё мы сами. И что можно как бы и перестать, да? Вот просто перестать — и всё... Что ничего нигде,
