— А вы, пан шофер, почему не входите? — спросила старушка.
Она говорила по-словацки, и солдат покачал головой.
— Не понимаю, — ответил он по-немецки и стал копаться в машине.
В дверях показалась Таня.
— Ганс! Барон приказал внести его вещи, — сказала она по-немецки.
— Слушаюсь! — откозырял Ганс.
Приказ не удивил солдата: барон ведь собирался переночевать в Немце. «Ну и знатная же штучка эта дамочка, — подумал Ганс. — Везет же барону!» И Ганс понес чемодан в дом.
Уже на следующий день, после допроса в партизанском отряде, барона фон Клаувица и его шофера переправили через линию фронта. Вместо Зволена барон неожиданно попал в армейский штаб 2-го Украинского фронта.
К этому времени Штефан Такач перебрался в Братиславу для оказания помощи Яну Колене в проведении одной из многих диверсий.
Штефан хорошо знал и любил Братиславу, потому что с этим городом были связаны счастливые дни его отрочества и юности. Многое в этом городе вызывало в сердце Штефана теплые воспоминания: старинный замок, будто нависший над рекой, где в школьные годы он играл с ребятами в индейцев. И путаные, узкие и кривые, как турецкий ятаган, улочки средневекового Подградья, где он познакомился с черноглазой Евой. И голубой Дунай, где он проводил сладкие часы одиночества, когда юношеская мечта уводит человека в таинственные и прекрасные дали и кладет к его ногам весь мир. Ох, как не хотелось в ту пору возвращаться к действительности, с ее житейскими невзгодами и деспотическим отцом в маленьком доме с древним гербом над входными дверями.
Братислава — живописный город, особенно в районе замка, веками охранявшего Братиславу против многих врагов. Здесь, на возвышенном берегу Дуная, Штефан впервые сказал, что любит Еву, и здесь они обменялись первыми поцелуями. Был хороший майский вечер, в воздухе стоял тот особый весенний запах, который остается в памяти на всю жизнь. Штефан с Евой долго в тот вечер блуждали по улицам и переулкам города, где здания эпохи Возрождения соседствовали с железобетонными коробками, и дома в стиле барокко стояли рядом с сооружениями поклонников голого конструктивизма. Молодые люди этого не замечали.
Но сейчас, когда пламя войны все ближе подбиралось к древнему граду над Дунаем, когда все чаще налетали на город тяжело груженные бомбовозы, когда бои шли на подступах Будапешта, Штефан Такач вдруг увидел родной город с новой стороны. Этому в большой мере послужило близкое знакомство с коммунистом Яном Коленой и другими патриотами. До войны они не знали друг друга, все эти люди, а сейчас их объединили общая борьба, общая любовь к родной стране и ненависть к врагу. И Штефан понял, что душу города, его богатство составляют не дома и улицы, а люди с их горячими сердцами и высокими помыслами, с их страданиями, надеждами и борьбой.
