Радостная… и горькая весть об Иване ударила Колосковых 9 мая, в День Победы.
С утра Катя пошла в магазин — по восьмому талону должны были давать повидло и крупу. Дмитрий Егорович и Митька были дома.
Старательно, с нажимом пера, выписывал Митька заглавную букву В — точно дисциплинированных цыплят в тетрадку высаживал. Из открытого окна ветерком наносило неясные, раздерганные голоса — за два квартала, у здания почты, возбужденно бегали, суетились какие-то тетеньки. Они показывали на крышу, на усохшую глотку громкоговорителя. «Сводку, наверное, передают, а там сроду все заикается…» — с неудовольствием подумал Митька. Сдернул с пера соринку, макнул и выпустил в тетрадку очередного цыпленка. Полюбовался. И еще выпустил рядом.
Вдоль штакетника пробежал какой-то парень — ветром опахнули слова: «Радио! Радио включайте!» Митька кинулся, воткнул — ударил марш. Дмитрий Егорович и Митька с испугом уставились на беснующуюся черную тарелку на стене. Ни слова не говоря, побежали на улицу.
— Паренек, паренек, что случилось?
— Победа! Победа! Отец! И-иэх! — дал козла вверх парень-паренек и ударился дальше. Дмитрий Егорович качнулся, опал на скамейку.
Вся улица испуганно вытряхнулась из домов, перемешалась радостно и стала. Не знала точно, что дальше теперь будет… Делать-то чего теперь? Принюхивалась будто, прислушивалась… Первыми подхватились пожилые женщины, торопливо запыхтели из двора в двор — оповещали, обнимались, плакали и дальше спешили.
Взявшись под руки, коллективно, в ногу, носили победу девушки. Глаза их были полны нетерпеливым, счастливым ожиданием, и в густой майской синеве захлебывались их радостные песни. А по улице из конца в конец воробьиными стайками мелись, колготились ребятишки: «У-ур-ря-я-я-я-я! У-ур-ря-я-я-я-я! Побе-е-еда! У-ур-ря-я-я-я-я-я-я-я-я!»
Из горсада маршем грянул духовой оркестр. Все побежали туда. Митька задергал дедушку за рукав.
— Погоди, Митя, — остановил его Дмитрий Егорович. — Маму будем ждать… Пошли в дом.
— Ну, дедушка… — Митька плелся за дедом и все оглядывался, словно зримо видел клубящую из зелени сада, такую же зеленую, радостно-бодрую музыку.
Потом на пороге возникла Катя. Поставила на пол сумку с продуктами. Точно пройдя долгий усталый путь, опустилась на табуретку.
— Мама! — бросился Митька. — Слыхала? Победа! Мама!
— Слыхала, сынок… Не кричи…
— Да ты что?! Мама?! Победа! Мама! — приставал, удивлялся Митька. Дмитрий Егорович, останавливая его, положил руки ему на плечи.
