— Тебя кто ко мне подослал?
— Никто.
— Врешь! Деревенским сказку расскажи, как грамотный в золотари пошел. Где учился?!
— Да у вас тут. Не велика затея. Буквы все нарисованы, знай, складывай, — Саня кивнул на азбуку.
— Учти, — хозяина всего затрясло, слюни на полметра полетели. — Учти, если кому расскажешь, я от всего отопрусь. Я…я… я сейчас к барону поеду и все ему доложу. Пусть-ка его палач с тобой потолкует.
Сорвавшись с места, учитель лихорадочно забегал, хватая то куртку, то зонтик, то шляпу. Того и гляди, босьмя в замок наладится.
Саня обозлился. На учителя, само собой, но и на себя тоже. Потерял опаску, расспрашивать сунулся. Если психоватый учитель нажалуется, со стороны владетельного синьора могут последовать самые радикальные меры. А как дознаются, что Саня не человек, а аллари, вообще дело может кончиться плахой.
— А я барону расскажу, какими словами вы его отпрыска тут каждый день поминали. Осел, значит, баронет, недотепа и даун. Синьору будет очень даже интересно послушать. Вы и про него говорили, — мстительно продолжал Саня. — Что самодур, что тупица, что покушение на герцога готовит.
Последнее — сущий бред. Покушение Саня придумал, для сгущения красок. Однако учитель враз остановился, тросточку и шляпу бросил на пол и с ужасом воззрился на работника. Никак, поверил, — трепыхнулась совесть.
— В-о-о-н!!! — вдруг завизжал учитель. — В-о-о-н!!!
Лицо у болезного пошло пятнами. Того и гляди, в падучую наладится.
А и хрен с тобой! С такими только таской, ласку они не понимают. Они ее не ценят, а пуще — боятся.
Но так просто Саня уходить не хотел. Собрал вещички, завязал и кинул на плечо легкий мешок, обул башмаки и вернулся в комнату.
— Жалование за семь месяцев попрошу.
— Что! — взревел, уже поостывший хозяин. — Какое тебе жалование?
— А я барону расскажу как вы…
— На, подавись! — учитель кинулся к шкафчику, путаясь в ключах, отомкнул, выдернул из него шкатулку, открыл и кинул работнику несколько марок. Деньги раскатились по полу. Это — ничего. Саня их аккуратно подобрал, даже под кровать, куда последняя укатилась, слазил; пересчитал — хватит — развернулся и вышел, на прощание громко бухнув дверью.
Только начало смеркаться. Сугробы подтаяли. Воздух отдавал холодной колодезной сыростью. На небе торчал огрызок бледной луны. Дорога раскисла. Внизу у подножья холма лежало баронское село. За ним — тракт. Саня пошел в ту сторону, но у крайних домов свернул. На отшибе стояла слобода аллари. Он в ней так ни разу и не побывал, наоборот, обходил за версту. Людей дурачить — одно. Этих черта с два проведешь. Сам такой.
