Скифия и греческие колонии Крыма — интереснейшие моменты древней истории нашей страны. В художественной литературе, однако, они почти вовсе не отражены. Вероятнее всего, это зависит от скудости и малодоступности относящихся к эпохе материалов, чаще всего опубликованных лишь в специальных изданиях и исследованиях по отдельным вопросам. Неудивительно поэтому, что именно историку и археологу приходит мысль дать беллетристическое оформление и сделать попытку реконструкции жизни скифов и греческих колонистов Крыма.
В отличие от канонически установленной формы старого исторического романа, наряду с действием и развитием личной интриги, в книге уделено значительное внимание моментам общественного и политического характера. Там, где это оказывалось возможным, приведены тексты подлинников в их неискаженном виде, иногда в переделке; факты даны в точном соответствии с исторической действительностью.
В согласии с особенностями архитектоники романа, он начинается с примитива, приближающегося к повествованию, без психологической детализации и подробной разработки типов. Дальше, вместе с постепенным внутренним ростом героя и расширением действия, изложение усложняется, лица индивидуализируются, поскольку это возможно в романе, не носящем чисто психологического характера.
Моментом действия избраны 116 — 113 годы до нашей эры, как особенно замечательные в жизни колоний, в частности Херсонеса, переживавшего последний период своей политической самостоятельности. В это время скрещиваются здесь влияния двух мировых держав Понта, готовящегося к своему великому выступлению на исторической арене, и Рима, последовательно проводящего свою политику завоеваний и мирного поглощения народов.
Осторожно, бесшумно, прячась в траве, они подползли ближе к реке.
Тяжелые всплески воды, фыркающее храпение и короткий рев слышались теперь почти рядом. Немного чувствовался даже кисловатый запах мокрой шерсти, и иногда можно было различить, как, звонко шлепаясь, падали в воду капли с приподнятых морд только что напившихся животных.
Поправив на спине колчан, все время соскальзывавший и мешавший ползти, Орик попытался еще продвинуться вперед. Близость опасности и добычи наполняла его веселой, тревожной радостью, заставляла напрягаться мускулы, делала тело быстрым, легким, бессознательно послушным. Он вопросительно оглянулся и увидал, что Ситалка сделал свирепое лицо и, беззвучно шевеля губами, грозит ему кулаком. На мгновение он рассердился, но тотчас же забыл про это и стал осторожно помогать товарищу раздвигать и приминать траву, медленно сокращая отделявшее их от реки пространство.
