. Отсутствие машин делает почти невозможным захват Ольвии, но если даже это не удастся, поход все-таки обещает большую добычу в расположенных вне городских стен виллах, имениях и селах. Кроме того, можно заманить греков в степи, уничтожить их там и потом взять город хитростью или попытаться, обложив городские стены, на месте заняться сооружением осадных машин; там есть деревья — их можно срубить и употребить для постройки.
Возгласами одобрения воины приветствовали речь царя. Решение было принято, и Октомасада, встав, торжественно приказал готовиться к походу.
В неистовом восторге Орик и Ситалка бросились к своим шатрам. Крики увеличивали общее возбуждение. Становище было полно шума и говора; разбирались шатры, имущество грузилось в крытые лыком и войлоком кибитки; воины рассыпавшиеся по степи, сгоняли табуны, арканами ловили разбегавшихся лошадей. Рогатый скот и громадные стада овец собирались в одно место — приказано было перегнать их вперед, ближе к границам.
Вечером все имело необычный вид: между снятыми частью шатрами оставались свободные пространства; горело множество костров, сложенных из хвороста и сушеного навоза, лязгало под тяжелыми молотами ковавшееся железо, звенели натачиваемые мечи и кинжалы. Тени перебегали между кибитками, слышались громкие голоса и воинственные песни.
Высланный вперед небольшой отряд уже ночью выступил в путь и с рассветом весь народ двинулся следом за ним. Над широкими нестройными рядами ехавших впереди конных отрядов колыхались прикрепленные к копьям содранные с вражеских голов скальпы, выкрашенные в яркие цвета конские хвосты и пучки степной травы. Перед окруженным старейшинами царем везли значки отдельных племен и натянутые на рамах из палок человеческие кожи. Военные рожки, медные или из рогов животных, звучали пронзительно, перебиваемые свистом сделанных из человеческих костей дудок.
Растягиваясь широким полукругом, двигались сзади запряженные волами и лошадьми кибитки, тяжелые повозки, нагруженные имуществом, детьми, женщинами, стариками. Колеса скрипели оглушительно, дребезжала посуда, телеги гремели сухим деревянным стуком.
Толпы людей шли кругом, между повозками и за ними, и, наконец, сзади — масса скота, мычащего и ревущего, в сопровождении нагруженных рабов и небольших отрядов вооруженных скифов; воздух гудел нестройным гамом и шумом, растворявшим в себе человеческую речь.
Широкая полоса смятой, вытоптанной травы оставалась за этим живым потоком. Стаи испуганных птиц летели впереди, стада степных туров разбегались, потревоженные топотом.
