— Давай, Олег, не будем мозги парить ни себе, ни людям? — предложил лейтеха.
— Мысли наши совпадают.
— Тогда колонись, где наркоту приобретал, с кем вмазывался, где и в каких дозах?
— Вопрос, конечно, интересный, облегченно вздохнул задержанный — а с чего вы взяли, что я — наркоша?
— Спрашиваю здесь я — произнес замызганную фразу следователь и, задрав на Святом рукав рубашки выше локтя, удовлетворенно хмыкнул, обнаружив на сгибе дорожку от инъекции.
— Что это?
— Вы же видите, следы от уколов. Поддерживаю организм витаминами, глюкозой.
— А может, ханкой? — остановил его мент.
— Было дело, но завязал.
— Давно? — в очередной раз полез он под шкуру подозреваемому, выуживая из кожаной палки чистый бланк допроса.
— Позавчера. Все, как положено. В диспансере отметился, можете проверить.
Лейтенант с досады стал пунцоветь. Отлично вроде, делюга складывалась, но Олег ее обламывал.
— Сопротивляться, значит, — зарассуждал он вслух, — теперь-то я тебя из принципа посажу.
— Легавый.
— Что, не расслышал?
— В милиции, оказывается, службу несут не только милиционеры, но и такие, как ты.
— Заткнись! Рожа уголовная! — зашипел следователь — сегодня же баландой давиться будешь. Обещаю!
В тесной камере дежурной части Святой был в последний раз без трех месяцев тринадцать лет назад. Ничего в ней не изменилось с тех далеких пор, разве что только нацарапанные, чем попало на дверях клички ее обитателей подновились, так как старые регулярно закрашивались. Задыхался в свое время тут и Дымок. Его погоняло коряво примостилось над самым глазком. Чуточку выше оставил автограф и Олег. Друган возник в памяти без натуги и вполне естественно, со смешным и одновременно горьким эпизодом его взбаламошенной жизни. Женился Серега перед предпоследней ходкой на красотке из Читинского педагогического института и после того, как совпал, в зоне почти каждый день трепал Святому, как безумно любит жену за то, что в письмах она шлет ему живую воду и счастье. Вместо счастья кареокая красотуля приперла мужу на длительное свидание гонорею. Как всегда в таких случаях и бывает, на третьи сутки у Дымка закапало. Забыв, что питает к напомаженной с высшим образованием курве нежные чувства, он бил ее так, что со стены комнаты свиданий оборвалась репродукция картины Серова, а на истошные крики о помощи пострадавшей, сбежалась, наверное, вся лагерная администрация.
Прервал воспоминания поворот ключа в дверном замке и не выполнивший обещания мент, вывел Олега на улицу.
