— Не обращай внимания, — стал оправдываться Серега — на спидометр дыбани, сто двадцать, а ее, кобылу, таскает по трассе, как проститутку, я же не виноват и назад сегодня же рассчитываю вернуться?
— Тогда полетели. Только помни, что лайбу мы вертанули не для того, чтобы угробить.
Покупатель, вертлявый, мордастый бурят лет сорока пяти, живший в добротной, из свежеошкуренных лиственниц хате, прямо из ящика кухонного стола вытряс на затоптанный сапогами ковер ворох разноцветных купюр и отстегнул подельникам четыре тысячи.
— Богатенький ты Буратино, — запивая парным молоком здоровенный ломоть ржаного хлеба, пошутил Дымок — во Францию, наверное, каждый год с семьей путешествуешь?
— Ты что? Откуда мне такие бабки взять!
— Не прибедняйся, старый лис, подкинул бы по старой дружбе пару тысяч?
— Без документов, однако, машина, и так хорошо заплатил.
— Уговорил. До Романовки, Батоха, нас кинешь, а там мы на попутках до Читы доберемся.
Солнце уже спрятало нижний краешек золотого диска за усеянную разлапистыми елями острую макушку одной из сопок, когда приятели, сойдя с парома, набивая кроссовки песком, вскарабкались по крутому откосу берега и почти наткнулись на захлопнувший двери рейсовый автобус.
— Халя-баля, — пытаясь, обратить на себя внимание заорал Серега, размахивая над головой сиреневым четвертаком, словно флагом на первомайской демонстрации. Укутавшись клубами пыли, набиравший скорость «ЛАЗ» резко затормозил и подождал запыхавшихся от быстрого бега подельников. Синей от наколок пятерней шофер спрятал денежку под солнцезащитный козырек и высветил, кажется, все тридцать два зуба.
— Голосишь, как потерпевший, я уж грешным делом подумал, не случилось ли что?
— Угадал, братила, — Дымок подмигнул Олегу — вот этому брюнету жена сына родила. Как назвал-то?
— Игорешкой, — как о давно решенном ответил Святой.
— Нарежемся сегодня, как собаки. К десяти до города докатим?
— Успеем, — протер грязной тряпкой, от которой лобовое стекло стало ничуть не чище, водитель.
К автовокзалу автобус прибыл по расписанию. Друзья тут же пересели в пустующие на стоянке такси и первым делом газанули в роддом. Понимая, что находится в не очень приглядном виде, но зато с полным карманом денег, Олег бросил в знакомое окно камушек.
— Лену позовите, — попросил он выглянувшую из-за белых занавесок с марлевой повязкой на лице девушку.
— Потерпи минутку, — крикнула она в форточку, — я ребенка кормлю.
— Не понял? — замерла душа Святого.
