Эдик с нескрываемым интересом рассматривал комнатные стены, увешанные масками из дерева и гипса. Особенно ему понравилась большая черная маска, изображавшая черта, которая была прилеплена над журнальным столиком.
Уже одетый и без дурацкого парика на башке, в зал прошел Леончик и подозрительно вперился глазами в Олега.
— Святой, ты какой-то не такой, может облегчить душу?
— Все-то ты заметишь, — сел Олег в глубокое удобное кресло.
— Помнишь свой визит ко мне?
— Яволь.
— А на следующий день я с девчонкой познакомился.
— И кто эта юная Афродита?
— Слов не хватит описать это божество, — принял веселый тон приятеля Святой, — познакомлю как-нибудь, сам увидишь.
— Годяво, — протянул Толян — Эдька, эту звезду твой брательник нам не засветит до самой свадьбы. Но вмазать по такому поводу все равно надо.
На кухне призывно засвистел чайник.
— Эдька, помогай, — Леончик потащил его за собой, — Святой, в серванте на нижней полке пузырь томится в ожидании праздника, вынимай его, подлого, на свет божий.
Олег поставил на столик бутылку белой и раздвинув тюлевые шторы, открыл форточку. Эдик с Толяном принесли из кухни несколько тарелок с закуской и стаканы. Леончик примостил свой худой зад в кресле напротив Святого и, шлепнув пузырь ладонью в донышко, стал разливать горькую по стаканам.
— Мне не надо, — перевернул вверх дном свой стакан Эдька.
— Молодец, — одобрительно хмыкнул Толян. — А мы жгнем за яму любви, в которую попал твой старший брат, — он подмигнут черту на стене, и опрокинул в широко открытый рот огненную воду.
— В рот меня мама целовала, — кое-как выдохнул Олег и, посолив, захрустел маленьким, в пупырышках, огурцом.
— Толяха, ты как насчет того, чтобы тряхнуть стариной.
— Продолжайте, молодой человек, продолжайте, — сразу воткнулся Леончик.
— Мне нравится ход ваших мыслей, и я искренне рад, что вы наконец-то встали на путь истинный — Толян выжидающе смотрел на Святого, но тот молчал.
— Если ты на счет этого серьезно, то откладывать не стоит, сезон как раз в самом разгаре — Леончик плеснул в стаканы, жестом приглашая Олега выпить.
— Ну, вот и добазарились, — поднял стакан Святой.
Когда братья вернулись домой, простеснявшийся, и поэтому голодный Эдик первым делом шагнул в кухню.
— Мам, есть что съесть?
— Вернулся из гостей, тебя, что там не угощали?
— Не-а, — загремел он кастрюлями.
— Маманя!
— Не кричи, оглашенный, что там у тебя?
— Олега у нас женится скоро.
— Сочиняешь, поди, — отложила она вязанье.
