На выходе из-под горы их с радостным воплем встретилкапитан — начальник заставы, волнением и тревожным ожиданием доведенныйдо трясучки. Запрыгнув в воду, как только из пещеры появились Гаврош с Осой, как обычно шедшие впереди группы, пограничник встречал каждого участника рейда объятием, как долгожданного и дорогого гостя, а его бойцы помогали мужикам выбираться на довольно высокий берег.
Раненного Сашка принял фельдшер от погранцов и заколдовал над ним, постоянно доставая что-то из недр своей огромной сумки.
Тут же было сброшено все боевое снаряжение, которое вместе с оружием собрали солдаты и унесли, чтобы к утру привести в божеский вид и, втихаря, вернуть в хранилище, а бойцы переоделись в свою гражданку, в которой гуляли в кабаке. Во время переодевания Сват, вкратце, поведал пограничнику о прошедшей операции, не особо размениваясь на мелочи.
Когда все было готово, мужики получили по пластиковому стаканчику, наполненному из огромной фляги хорошим коньяком местного пошиба, что было как раз кстати после всего пережитого.
Налили даже, с разрешения фельдшера, Сашку.
— Давайте выпьем, мужики, — поднял стакан начальник заставы, — за отлично сделанное дело, за ОМОН, за спецназ, за нас — пограничников…и вообще — за армейское содружество и взаимовыручку, без которых успешное выполнение подобных задач… ну, в общем, вы меня поняли.
— Да, капитан, — подал голос Вакула, — солдаты твои — красавцы! Что сапер, что снайпер — молодцы, в общем…
— Подписываюсь — встрял Сват. — Ты уж, как ни будь, поощри их, отметь, что ли, если уж официально нельзя.
— Заметано, разберемся — заверил капитан.
Перед тем как разойтись, радились, как поступить с раненым опером, ведь его ранение — не порез на пальце — не скроешь никак. Тем более что он нуждался в профессиональном обследовании и помощи. Поэтому было решено, что Сашок изобразит жертву бандитского нападения во время возвращения после гулянки в общежитие. Придуманный вариант выглядел вполне правдоподобно, потому что, как уже говорилось ранее, в этом, полном опасностями, находящемся на военном положении, регионе постреливали частенько, в любое время дня и ночи. Так что даже ночью любой человек, а в особенности — офицер, зазевавшийся и загулявший допоздна, мог запросто поймать пулю.
В общем, уже под утро, с душераздирающими криками "убили" и "доктора срочно", Сват, Вепрь и Самосад, с Сашком на руках, влетели в местный лазарет, грубо выдернув из сладкого сна и теплой постели его начальника. Вконец охреневшему майору все трое, почти хором, перебивая друг друга и источая густой перегар, вперемешку с отборным матом, кинулись рассказыватьобстоятельства ранения пострадавшего. По их словам получалось, что после отрывнолго гульбария в кафешке, омоновцы, вместе с примкнувшим к их компании опером из Питера, пошли прогуляться по поселку, проветриться, мол, на свежем горном воздухе перед сном. По дороге опер отстал от коллектива — отлить нужно было, пивко на пузырь надавило, "идите, мол, пацаны, я догоню". Пацаны и пошли. А пройдя десяток — другой шагов, услышали выстрел… Сперва даже не поняли — откуда, а когда посмотрели в сторону отставшего Сашка, обнаружили его лежащим на земле. Ну, рыпаться, искать стрелявшую суку толку не было — кого найдешь в темноте да в сплошной зеленке. Перевязали горемыку па скорую руку и сюда — в лазарет.
