Часто на восходе солнца он просил вывести его из кельи и говорил: «Ты же знаешь, что с солнцем у нас дружба».
Однажды утром к нему пришла молодая женщина и сказала, что сегодня идёт на день рождения, а подарка у неё нет, и попросила у старца икону. Я подумала: «Как эта женщина дерзнула обратиться к старцу с такой просьбой». Старец не любил дарить икон, но ей сразу подарил, а потом ещё и крест отдал. Женщина, упав на колени, сказала: «Вы как будто прочитали мои мысли!»
Как‑то в келью к отцу Гавриилу пришла супружеская пара, жена была беременна. Старец им говорил, что ребёнок всё понимает и ещё в утробе матери надо учить его Слову Божию. Муж удивился: «Я не слышу, как за стеной говорят. А что может слышать ребёнок в утробе матери?» — «Не верите?» — спросил старец и повернулся к женщине: «Малыш, ты слышишь меня?» Плод с такой силой начал двигаться, что женщине стало тяжело стоять и она села.
К старцу привели гостя с Афонской Горы. Отец Гавриил сразу подарил ему икону святого, имя которого тот носил, прежде чем гостя успели представить старцу. Удивлённый, гость упал на колени перед старцем и попросил его приехать на Афон, но отец Гавриил ответил, что из Грузии он никуда не уедет. Этим гостем был настоятель Ксенофонтского монастыря[38].
Однажды я сидела в келье старца. Вдруг он попросил немедленно оставить его одного. Я очень удивилась и поспешила к выходу, а оглянувшись назад, увидела, что лицо его светилось, как солнце.
Мне было разрешено входить в келью без молитвы, только перекрестившись. Однажды, войдя в келью, я услышала, что старец с кем‑то говорил. Я посмотрела вокруг, но никого не увидела. Когда я спросила старца, с кем он говорил, он ответил: «С Ангелами».
Как‑то к старцу пришла женщина и сказала, что он спас ей жизнь и она хочет поблагодарить его. Она рассказала: «Я живу в старом домике рядом с кладбищем. Однажды ко мне в дом ворвались разбойники. От страха я стала усиленно молиться, просить отца Гавриила о помощи. И вдруг увидела чудо — откуда‑то появился старец и, угрожая разбойникам большой палкой, прогнал их из дома. Как только разбойники убежали, старец исчез — так же внезапно, как и появился».
Помню, как отец Гавриил, уже болея, попросил отвести его в храм. Там он встал на колени перед иконой Божией Матери и умолял: «Меня прими в жертву, а Грузию спаси!»
Когда мысль о Грузии охватывала его сердце, он подзывал меня к себе и просил спеть колыбельную. Вся боль грузинского народа проходила через его сердце. «Горе такому монаху или монахине, кого не трогает боль своего народа», — говорил старец.
