Хитрюга-еврокомиссар упивался комплиментами, зная, что ему позволено насладиться ими только сейчас: завтра действующие политики вооружатся его теориями, присвоят себе авторство и забудут об их истинном происхождении. А Захарию Бидерману хоть бы что! Для него были важны интересы людей и народов. Этот состоятельный человек с изысканными вкусами был великодушным гражданином и республиканцем: его заботило всеобщее благо. Он ненавидел демагогическую риторику, боялся пафоса и сантиментов, а потому скрывал истинную цель своей миссии. Никто не подозревал о его благородстве, и это вполне его устраивало; ему было сподручней влиять на современников, прячась за маской интеллектуала-специалиста.
После десятиминутного гвалта Лео Адольф, президент Европейского совета, взял под руку своего давнишнего друга и уединился с ним.
— Захарий, ты слишком нужен нам и здесь, и в Либеральной партии, чтобы я скрывал от тебя правду.
— Что такое?
— Мы получили жалобу на тебя.
— От кого?
— Эльда Брюгге.
На лице Захария обозначилась раздраженная складка: он оценил опасность.
— Жалоба на что?
— Сексуальное домогательство.
— Еще чего!
— Ты говоришь «Еще чего!», однако это уже пятая чиновница, которая на тебя жалуется.
Захарий предпринял отвлекающий маневр:
— Ты же знаешь, Лео, сегодня стоит оказать внимание женщине, как она называет это сексуальным домогательством. Галантность превращает меня в грубияна.
— Значит, ты не отрицаешь.
— Ну, ничего там не было серьезного!
— Может, и ничего, но тебя ждут неприятности.
— Если дело получит огласку, Роза все прекрасно поймет, она научена опытом: я никому не позволяю читать мне нравоучения. Слава богу, мы не в Америке! Европа не страдает избытком пуританства. Но все-таки что она говорит, эта Эльда Брюгге?
— Что ты неоднократно преследовал ее после собраний, звонил ей по личному телефону, давал поручения, чтобы встретиться с ней наедине в твоем кабинете, где будто бы несколько раз пытался…
— Изнасиловать ее?
— Нет. Речь о ласках и поцелуях.
— Это преступление?
— В ее глазах — да, поскольку цель ее встреч с тобой сводится к профессиональному общению, она не ищет флирта. Таким образом, напоминаю тебе, что твое поведение является сексуальным домогательством.
— И это все?
— Что — все?
— Ее жалоба ничем не подтверждена?
— Нет.
— Ни видео, ни фотографий, ни записок?
— Ничего.
— Только ее свидетельство против моего?
— Да.
Захарий расхохотался. Несколько успокоенный, Лео Адольф все же удивился:
