Шаги на тротуаре! Она в нетерпении выпрямилась.
— Не жульничать, — осадила она себя, — не подглядывать. Я обещала.
Какой все же соблазн! Ей нужно лишь немного наклониться, чтобы увидеть посетителя. Она взволнованно напряглась, вцепилась пальцами в подлокотники и пересилила себя.
Звук шагов проследовал на дорожку, ведущую к ее подъезду.
— Нет, ни краем глаза. Играть по-честному.
Она ощутила веселую дрожь. Нет, она стерпит не столько из честности, сколько ради собственного удовольствия. Всякая нормальная женщина постаралась бы разглядеть мужчину, с которым ей предстоит через несколько минут переспать. Но не Диана.
Она замерла в ожидании сигнала домофона. Вместо этого послышалось, как тяжелая входная дверь открылась и снова закрылась. «Сосед… И правильно, что не выглянула», — подумала она, чтоб стряхнуть разочарование.
Не в силах продолжить чтение, она оттолкнула том Ницше, перечитала непонятное послание, полученное утром: «Просто знай, что я тебя люблю. Подпись: ты угадаешь кто», заключила, что автор этой неудачной шутки скоро объявится сам, и вложила записку вместо закладки в «Ecce Homo».
После чего распахнула пеньюар и принялась изучать свое тело. В ее жесте, как и во взгляде, не было ничего женского: это был взгляд мужчины, раздевающего женщину, с которой ему предстоит порезвиться.
И вынесла вердикт:
— Неплохо…
Она всегда восхищалась своей нежной и упругой плотью при такой стройности. «Вот уж поистине, кожа как у пухленькой и упитанной девицы, и при этом ни килограмма лишнего веса. Как мне повезло!» Сколько людей недовольны своей внешностью, страдают из-за нее и истязают себя диетами! А Диана любила свое тело. Она благодарила природу, родителей и уж не знаю кого еще, что наделена столь пластичной и чувственной женственностью, до сих пор неподвластной разрушительному времени. В свои сорок лет она оставалась деликатесом. Его-то вскоре и вкусит незнакомец.
— И правда, неплохо! — подтвердила она, прежде чем запахнуть пеньюар.
В прихожей раздался звонок. Она подскочила. Как незнакомец мог без ее ведома проникнуть на лестницу? Она подбежала к входной двери:
— Да?
— Это я. — Незнакомый голос был уверенным, хрипловатым, порочным, голос великана с грубыми ладонями.
— Я вас жду, — прошептала Диана.
— Ты надела маску?
— Надеваю…
— Очень хорошо. Открывай.
Диана улыбнулась: ей не только понравился голос, который мог принадлежать лишь бывалому человеку, но и это «очень хорошо», сухое и категоричное, показалось ей добрым предзнаменованием, предвестником сурового властелина, могущего распознать покорность той, что готова ему подчиниться.
