Описание было мне незнакомо.
— Но он был Быком, — ради проформы уточнил я.
— Э, не, точно скажу, не был.
— Вы сами сказали, что было темно.
— Было, — согласилась торговка. — Только, как говорят, Бык Быка узнает издалека. Этот Быком не был.
В поисках помощи я обратился к Эйзенхарту, но не нашел ее там.
— Вы не задали самый интересный вопрос, док, — его глаза весело блеснули в фонарном свете.
— Какой же?
Это был долгий тяжелый день, и я слишком устал, чтобы играть в загадки.
— Когда был уплачен аванс.
— Аккурат первого и был, — откликнулась торговка.
В голове билась какая-то мысль, отдавая болью в висок.
— Не сходится. Хевель был убит…
— Днем позже, — закончил за меня Эйзенхарт.
— Именно. Тогда почему вы считаете, что эти дела связаны?.. Вы считаете, что тот человек знал, когда умрет Хевель, — внезапно осознал я. — Вы считаете, что это и был убийца!
— Как я говорил, когда знаешь планы противника, его очень легко переиграть, — туманно отозвался Виктор.
— Но кто это был? И как он связан с Алефом?
— Пойдемте-ка. Мне нужно вернуться в управление, — еще раз поблагодарив уличную торговку, Эйзенхарт направился обратно в сторону центра. — Я считаю, что он никак не связан с Алефом — потому что Алефа не существует.
— Но как же…
— Вы еще не поняли? Это инсценировка. Спектакль для простофиль, склонных видеть то, что им хочется увидеть, даже если этого нет.
Мне стало интересно.
— Вы не верите в существование тайных сообществ?
Это было неожиданно: каждый мало-мальски приличный человек в империи так или иначе сталкивался с тайными или закрытыми ложами на своем пути. Социальные круги пронизывали наше общество насквозь, объединяя единомышленников, коллег или даже соседей, не верить в них было так же странно как не верить в воздух.
— Ну конечно же они существуют, — хмыкнул Эйзенхарт. — Отрицать это было бы глупо. Другое дело, что цель их существования не та, что заявляется.
— Например?
— Стадо. Цель организатора любого объединения — получить стадо бездумных, но слепо верящих ему исполнителей. А все остальное — не более чем прикрытие.
— Вы весьма категоричны.
— Потому что так оно и есть, — резко ответил Эйзенхарт. — Любая ваша ложа построена на круговой поруке, а она, рано или поздно, имеет свойство затмевать честь, достоинство, закон — все, что на самом деле имеет значение, — чувствовалось, что тема вызывает у него болезненную реакцию, словно впервые не он, но я разбередил старую рану. — Впрочем, это не имеет значения. У Алефа — или как бы там не назывался тот кружок, в который записались ваши преследователи, нет ничего кроме эмблемы и кучки членов. Он не на слуху, ни в Гетценбурге, ни в империи, ни на западном материке.
