— Вы знаете, кто бы это мог быть? — спросил Эйзенхарт.
Мистер Копинг снова замкнулся в себе.
— Как вы знаете, Ульрих обручился с леди Эвелин Гринберг, — сообщил он нам.
— Мы также знаем, что барон Фрейбург не был большим поклонником моногамных отношений, — отозвался Эйзенхарт. — Если вы скрываете что-то из попыток сохранить его репутацию, вы только делаете хуже.
— Я ничего не скрываю.
— Но все же вы не думаете, что барон планировал встретиться в среду вечером с леди Гринберг, — предположил Эйзенхарт.
Выражение лица мистера Коппинга подтвердило его слова.
— Я не знаю, с кем собирался встретиться Ульрих тем вечером. Возможно, и с леди Гринберг. В конце концов, нет ничего странного в свиданиях между людьми, которые собирались пожениться…
— И все же вы сомневаетесь в этом.
— Да, я сомневаюсь. Леди Гринберг, безусловно, очаровательна, — на лице Эйзенхарта отразилось сомнение, — но я всегда думал, что для Ульриха она была только деньгами. Способом оплатить долги и привычный образ жизни.
Коппинг прервал свой рассказ. Дверь в комнату медленно отворилась, и в гостиную вошла служанка с нагруженным подносом.
— Почему вы так считали? — вежливо, но настойчиво, Виктор попросил его продолжить.
— Когда Ульрих рассказал о помолвке, я очень удивился. Леди Гринберг была совершенно не в его вкусе, он всегда предпочитал женщин другого типажа. Но, полагаю, деньги остаются деньгами независимо от того, как выглядит их обладатель.
— Какие женщины нравились барону?
Коппинг пожал плечами.
— Блондинки. Такие, знаете… — он провел в воздухе волнистую линию, отдаленно напоминающую очертания женской фигуры, — где есть на что посмотреть. Сколько себя помню, его привлекали именно такие.
В этот момент нас отвлек звон разбившейся посуды, и мы все обратили внимание на горничную, расставлявшую на кофейном столике чашки. Одна из них теперь лежала неровной горкой фарфора на оттоманском ковре.
— Миссис Роджерс!
Покрасневший от злости хозяин особняка звал домоправительницу. Я же посмотрел на девушку, опустившую глаза в пол и едва вздрагивающую от страха. Светлые волосы закрывали от нас покрасневшее лицо, а форменная одежда пыталась скрыть миловидную фигурку, но даже так я был готов поспорить, что она была красавицей и ее красота относилась к только что описанному Коппингом типу. Могло ли быть, что?..
Разговор прервался, пока домохозяйка распекала служанку и с ковра сметали осколки. Когда беспорядок был ликвидирован, мистер Коппинг вновь повернулся к нам.
