Митрополит Киприан возложил им на головы золотые венцы, внушая при этом:
— Аще Бог сочетал, человек да не разлучает…
Софья слушала святителя и следила с тревогой, как сгорают у них с Василием в руках тонкие желтые свечки: чья длиннее после венчания останется, тот дольше проживет и дольше царствовать будет.
— Супружество есть такое обстоятельство, которое роду человеческому и всем животным для размножения их рода в природе утверждено, и есть такое нужное и полезное обстоятельство, что Всевышний творец, как скоро мужа и жену сотворил, первое узаконение положил им умножить род свой сими словами: «Плодитеся и множитеся!» — рокотал с сугубым усердием Киприан, а Софья подкашивала взгляд на свечку жениха и осторожно, незаметно собирала оплавившийся воск, подлепливая его снизу своей свечи.
Это заметил Юрик, насупился, предостерег Василия, но тот легкодумно отмахнулся:
— Не трог, она на два почти года младше меня. Но я зато первым на плат наступил, значит, главным буду в доме.
— Еще бы не хватало, чтобы во дворце она главенствовала! Но и то еще неведомо… — продолжал неуступчиво бубнить Юрик.
4
Вопреки утверждению, что деверь непременно бывает другом золовке, Софья и Юрик сразу невзлюбили друг друга, и каждый затаил в душе настороженность и опаску. Но в дни свадьбы сердце Софьи было переполнено счастьем, и каждого — даже и деверя Юрия с капризно надутыми губами, и даже досаждавшую ей своими выходками Янгу, — решительно каждого готова была одарить она частичкой своего счастья, и потому-то хотелось ей быть все время на людях, все время в окружении гостей, родни, челяди.
Она сразу же поняла разницу в своем положении. Еще вчера жила вместе со своими боярынями в гостевых палатах, а нынче уж заняла огромные хоромы, развела челядь свою по комнатам: в одной — постельничная боярыня, в другой — стольница, в третьей — чашница.
А главная приятность — отношение московских бояр: еще вчера они смотрели холодно-вопросительно, а нынче готовы были лбы расшибить — низко кланяются, в рот глядят, чтобы кинуться по какому-нибудь поручению.
В храм пришла — место ей прямо возле золотых царских врат, Киприан первой ей восьмиконечный крест подносит!..
А на паперть выйдет — нищие на колени валятся, норовя схватить подол одежды для поцелуя.
Одно слово — княгиня!
А Юрику между тем задаваться-то и нечем — не солоно хлебавши вернулся он из Орды. Строго встретил его Василий, выслушивая ответ недоверчиво, вопрошал непрощающе:
