— Как думаешь, может, под плащ всё-таки лучше белое платье? Как у невесты.
— Нет, лучше чёрное, — мгновенно возразил Нихлас. — В конце концов, наша леди Марисса уже много лет в горе. Чёрное подчёркивает это горе. Подчёркивает её хрупкость. Белый снег, чёрное платье, красный плащ. Сдержанно, стильно, красиво. Готичненько. Леди Марисса, — ослепив девушку очаровательной улыбкой, мягко продолжил он, — Повторим? Значит, вы стоите над гробом. Когда показывается экскурсия, вы склоняетесь над ним и медленно проводите кончиками пальцев по крышке — так, словно вы гладите своего принца. Так, словно хотите, чтобы он почувствовал ваше прикосновение сквозь хрусталь. И не поднимайте голову сразу. Зрителям должно показаться, будто вы в глубокой задумчивости и не слышите их. А потом вздрогните слегка, словно только что заметили посторонних, и медленно обведите их взглядом. В этот момент надо, чтобы капюшон упал, и по плечам у вас рассыпались волосы. Попробуем ещё раз?
Марисса согласно кивнула, нежно глядя на Нихласа.
— Вот! — воскликнул старший Феллер, перехватив это взгляд. — Вот так вы должны смотреть на гроб своего возлюбленного заколдованного принца!
* * *
— С тех пор прошло уже много лет, но каждый день, в солнце ли, в снежную бурю, леди Марисса приходит к спящему принцу, — разносился среди мёрзлых деревьев тихий голос Нихласа, лично выступающего сегодня экскурсоводом. — Она кладёт руки на крышку гроба и разговаривает со спящим принцем, надеясь, что он почувствует её тепло и услышит её голос. И, может быть, в один прекрасный день проснётся… Если нам повезёт, мы даже можем застать её тут…
Эти слова были сигналом. Марисса склонилась над хрустальным гробом и прижала к нему ладонь, затянутую в чёрную перчатку. Яркий красный плащ красивыми складками спадал с её плеч на белый снег. Края прозрачной крышки гроба ярко вспыхивали — по приказу братьев Феллер их густо оклеили блёстками, чтобы громоздкий чан хоть немного смахивал на своё романтичное название «хрустального гроба».
— Это она! Это леди Марисса! — послышался взволнованный шелест на краю поляны.
— Тише, пожалуйста, — попросил Нихлас и продолжил с трепетом в голосе: — Не будем ей мешать…
Медленно, словно выходя из глубокой задумчивости, Марисса подняла голову, позволяя капюшону соскользнуть на спину. Крутые локоны чёрным водопадом рассыпались по спине.
В толпе тихо ахнули:
— Какая она красивая!
Марисса, как было неоднократно отработано, обвела зевак печальным, исполненным бесконечного терпения и бездонной тоски взглядом, ласково провела ладонью по хрустальному гробу, словно медля, словно оттягивая расставание…
