— Ой, теперь она вовсе не ходит. Они вроде бы поссоримшись. А раньше каждый день приходила, да еще и на ночь иногда оставалась.
— А откуда эта Катя? — словно между делом поинтересовался Шпагин.
К сожалению, тут их ожидало фиаско. Училась ли в Университете таинственная Катя, девушки не знали. Кулинич мог бы узнать еще что-нибудь, но тут в комнату заглянул Володя.
— Тут вот врач пришла. Она труп осматривает.
Предчувствуя недоброе, Кулинич опрометью выскочил за дверь. Опасения подтвердились. Труп Фотиева был раздет, и над ним с некрофильским азартом склонилась девушка в белом халате. Вещи Фотиева были разложены на кровати. Опер представил, что скажет следователь, и сдержал крепкое словцо.
Шпагин пришел в себя первым и принялся за изучение содержимого карманов.
— Ребята, вы хоть знаете, что до приезда опергруппы труп трогать никому не положено?!
— Да эта опергруппа, может, и вовсе не приедет, — успокоил его Толя, — а так хоть нормальный врач посмотрит.
Девушка оторвалась от трупа и церемонно представилась:
— Доктор Михайлова. Четвертая подстанция "Скорой".
Похоже, что новая должность еще не успела ей надоесть.
Кулинич показал свое удостоверение и мрачно спросил:
— Ну, и к каким же выводам пришла медицина?
Девушка поднесла к самым глазам термометр с тупым наконечником.
— Судя по температуре в анусе трупа, температуре в помещении, конфигурации трупных пятен и консистенции крови трупа, смерть наступила от трех до четырех часов назад. Причиной смерти стало проникающее ранение в грудную клетку, нанесенное острым предметом типа ножа. Предполагаю, что нож прорезал сердечную сумку, и смерть была мгновенной. Впрочем, все подробности можно будет сообщить только после вскрытия.
Судебная медицина явно не была слабым местом доктора Михайловой.
— А сюда вы как попали, доктор?
— А я состою в ОКОДе мединститута. Сейчас уже институт закончила, работаю на подстанции, но в отряд хожу. Молодых надо учить.
— На "Скорой" давно работаете?
— Ну да, третий месяц уже. Клиента оставите до опергруппы или, может, свезем к нам в институт? Я вскрытие сделаю в лучшем виде — пальчики оближете!
Кулинич подавил приступ тошноты и от предложения отказался.
— Спасибо вам за содействие. Эти сведения нам очень помогли. Не смею больше вас задерживать, доктор. Толя, проводи!
Шпагин тем временем добыл в одном из карманов одежды убитого толстую записную книжку и погрузился в чтение. Кулинич решительно пресек интеллигентское занятие.
