С места поднялся Константин Гаврас.
– Из тебя получится хороший князь, юноша. Но позже. Не всё ты знаешь. Да, надо стараться укрепить союзы со всеми окружающими нас странами: с Молдовой, Венгрией, Московским русским княжеством. Но в 1453 году Мехмед взял Константинополь, через 8 лет под его ударами пал Трапезунд. Нет на свете сильнее государства, чем Османская империя во главе с Мехмедом Завоевателем. Турецкий Синоп – это практически рядом. Мы следующие. Об этом нам сообщают наши осведомители из Константинополя. Султан Мехмед на военном совете прямо поставил задачу в ближайшее время взять Тавриду. Да, татары наши друзья. Но ещё в 1454 году от Рождества Христова хан Хаджи Гирей Гияс-ад-Дин заключил союз с турками. Девлет Гирей ещё более привержен этому союзу. Ведь татары и турки - братья по вере. Крымское ханство нуждается в таком сильном сюзерене. У тебя есть план, как противостоять турецкой угрозе? Сможешь ли ты спасти страну?
– Я готов драться до последней капли крови.
– Последней капли крови своего народа? Ответ достойный мальчика, а не мужа.
С места поочерёдно вставали члены семьи, высказывали своё мнение, но большинство склонялось к тому, чтобы выбрать князя из опытных политиков. Наконец, было объявлено голосование, и вскоре старейшина Николай встал на возвышение перед пустым княжеским креслом и объявил:
– Решением совета княжеского рода Владетелем Феодоро и Поморья объявляю Исаака Гавраса, сына нашего деда князя Алексея и брата покойного князя Алексея Алексеевича! Коронацию произвести через девять дней после смерти князя Алексея.
Все зааплодировали.
Князь Исаак, дородный мужчина с седой бородой и проплешиной в волосах поднялся, подошёл к трону, и грузно опустился на сидение. Его сын Техур, сверстник Александра, которого все звали Тихон, тоже поднялся, и встал рядом с отцом. Его лицо было гордым, заносчивым…
Вскипела горячая, от матери, черкесской княжны, кровь у Александра, он вскочил и покинул заседание Совета.
Поднялся на второй этаж дворца, постучал в комнату сестры.
Мария открыла дверь. Глаза её были опухшими от слёз. Сердце у Александра заныло от жалости. Он обнял сестру за плечи:
– Как ты тут, Маша, жива?
– Жива, Саша. Но тяжело мне. Маму жалко. Очень она убивается.
– Слёзы помогают. Пусть поплачет.
– Жестокий ты, Саша.
Они сели на диван. Александр обнял сестру за плечи и утешал её, гладил по руке, а за окном сеял дождик мелкой моросью, и стекал с черепичной крыши частыми струйками, словно серебряная сетка была накинута на дворец.
