После лёгких побед над обычными турками, бой с янычарами стал настоящим испытанием. Тео видел, как пал один, потом другой его воин, а в образовавшуюся брешь устремились янычары. И тогда его захлестнула ярость: глаза налились кровью, он зарычал, как загнанный зверь. Силы вернулись к нему. Он обрушил сидерорабдион на голову янычара, слишком широко замахнувшегося саблей, но уже летело на него справа лезвие сабли другого янычара. Тео не успевал защититься булавой, мечом, и тогда он прочными стальными наручнями - паникелиями правой руки отбил удар турецкой сабли, пустив её вскользь, а мечом ударил по шее нападавшего, так что голова турка повисла на разрубленной кольчуге.
Тело врага упало вниз со стены, как тяжёлый мешок, увлекая за собой ещё одного поднимавшегося по лестнице янычара.
С башни сбежали на стену четверо стрелков – феодоритов. В упор из тяжёлых арбалетов – цангров они стали расстреливать янычар, сумевших подняться на стену, и вскоре отряду Теодорика удалось сбросить со стены всех прорвавшихся врагов.
– Смотри, Тео, они уходят,– закричал с удивлением Спаи Илья, показывая пальцем на янычар.
Действительно, янычары спрыгивали с лестниц, собирались в отряды и уходили. Скорым маршем они направлялись вдоль стены к воротам святого Романа, где держал оборону протостратор Константинополя Джованни Джюстиниани.
По команде Теодорика, полупустые лестницы одна за другой были сброшены вниз длинными шестами. Вместе с лестницами падали с высоты на землю те янычары, которые ещё не успели спуститься.
И вдруг, все услышали жуткий крик, вырвавшийся из десятков тысяч глоток. Он наваливался, как удушливая волна, а его слова были неясны, словно это были и не слова вовсе, а лишь несмолкаемый, пронзительный вой, переходящий в стон. Животный вопль, полный смертельного ужаса.
И феодориты поняли, впитали в себя страшный смысл этого стона:
«ГОРОД ПАЛ!!!» «ГОРОД ПАЛ!!!».
Теодорик сел, поднял забрало. Его воины садились на стену рядом с ним. Впервые за всё время изнурительных боёв страх сковал их, лишил воли и надежды. Обессиленные, залитые липкой кровью с ног до головы, они уже не могли говорить, а лишь сидели, лежали и смотрели пустыми глазами в весеннее голубое небо. Но постепенно страх уходил, силы возвращались к ним. И тогда Канделаки Фотис спросил:
– Что будем делать, лохаг?
– Пока ждать, оборонять свой участок стены и следить за развитием событий,– сказал Теодорик.
