А дело было вот в чём. Я узнала, что планета Карпег, на которой сейчас нахожусь, является главной, но не единственной населённой в данной вселенной, и многие магически одарённые существа легко перемещаются между планетами. Так же стала известна упомянутая ранее история о божественной войне более чемпятнадцатитысячелетней давности. И финал этой истории убил наповал по двум пунктам…
Во–первых, Кхёрн, уже в то время являясь последним из своего рода, принимал непосредственное участие в войне. То есть моему ненаглядному герою и самозваному жениху уже более пятнадцати тысяч лет!
Во–вторых, по завершению великого противостояния он оказался причислен к лику богов и возглавил божественный совет! И тут я, не выдержав, заржала во всю мощь своей довольно лужёной глотки и простонала:
— О, господи! Я нассала богу в тапочки!!!
— Что? — удивлённо воззрилась на меня вмиг материализовавшаяся рядом Алсея.
Ну нет чтобы промолчать? Так меня ж так распёрло, что я поведала ей, как в своё первое обращение пусть и непреднамеренно обмочилась в домашние тапочки Кхёрна…
Что тут началось! Вы когда‑нибудь видели катающегося от смеха призрака? Нет? Вот и я раньше не видела! А зрелище это угарное. Да ещё этот заразительный заливистый смех… в общем уже, казалось бы, устав смеяться над самим фактом, я угорала над Алсеей. И остановилась лишь тогда, когда поняла: всё. Ещё чуток и сдохну. Ибо дышать уже было больно, а всё тело болело от смеха.
Как ни странно, отсмеявшись, дух не стал домогаться с вопросами и предположениями, а вмиг став серьёзным, молвил:
— Екатерина, пора спать. Завтра тебя ждёт насыщенный день.
И словно по волшебству, после этих слов я как была в одежде и поверх застеленной постели, так и провалилась в сон. В этот раз без сновидений.
Утром меня поднял всё тот же приятный мелодичный голос, вот только сказанное приятным мне вовсе не показалось…
— Тапочек божественных здесь, к сожалению, нет, но всё равно пора вставать, чтоб не описаться в кровать! — пропел голосок не сумевшего увернуться от прицельно брошенной подушки духа.
Сон как рукой сняло. Негодованию моему не было предела. А эта не в меру болтливая бестия во избежание дальнейших атак дематериализовалась и продолжила измываться, пользуясь своей безнаказанностью.
Махнув рукой на мечту о немедленной расплате за всё услышанное, вспомнила о том, что месть — это блюдо, которое лучше подавать в холодном виде, и порадовала Алсею:
