Хоботок стал вспоминать. Нет, что-то он не припомнит такого!
— А ты покажи, каким я стал красным и прозрачным, — попросил он Сийма. — Тогда я вспомню.
— Вот всегда ты так, — возмутился Сийм. — Все ты забываешь.
— Нет, я не все забываю, — сказал Хоботок. — Я не забываю, что я твой маленький, хорошенький дорогой сыночек.
— Гм, — только и сказал Сийм. Да на такие слова ничего другого и не скажешь.
3.
Сийм опять стоял на крыльце, но уже несчастный. Из его летания ничего не выходило! Как он ни старался, он камнем шлепался вниз. Сийм был разочарован и пришиблен: почему всегда так, что очень хорошие вещи никогда не бывают всамделишными, а всегда оказывается, что это во сне или в сказке? А очень плохие вещи бывают всамделишными. Однажды ночью у Сийма разболелось ухо. Вначале он думал, что это сон, и пытался спать дальше. Но ухо болело не во сне, а на самом деле. Вот если человек теряет что-то очень дорогое или нечаянно разбивает его, почему это всегда бывает на самом деле? Почему это не может быть сном или сказкой?
Хоботок стоял рядом с Сиймом. Он чувствовал себя немного виноватым, что учил Сийма летать во сне, а не на самом деле. Он всегда чувствовал себя немного виноватым, когда Сийм бывал не в духе. Ведь он сыночек Сийма и должен ему приносить радость.
Чем бы сейчас обрадовать его? Хоботок подумал немного и, желая утешить Сийма, сказал:
— Хочешь, я покажу тебе свою гусеницу? Но ты не бойся, она не щипается, как гусь, потому что она маленькая и мохнатая. И она не шипит, а только немного шебуршит — шр-шр.
Сийм недоверчиво сказал:
— Нет у тебя никакой гусеницы. Ты все выдумал.
— Нет, есть гусеница, — заверил Хоботок. — Она очень красивая: полосатая, пятнистая, коричневая, синяя и чуть-чуть желтая. А когда она спит, то видит во сне, что летает.
Сийму на миг показалось, что Хоботок разыгрывает его, но он все же сказал:
— Я хочу взглянуть на твою гусеницу.
— Идем, покажу, — сказал Хоботок и направился к кусту сирени.
Под кустом лежал кусок древесной коры. Хоботок склонился над ним и сказал:
— Моя гусеница спит под этим куском коры. Я накрыл ее корой, чтобы ей было теплее. Только ты обещай, что не тронешь ее. Она не любит, чтобы ее трогали. Тогда у нее начинает болеть живот и она свертывается в клубок.
Сийм дал слово, что не тронет гусеницу. Хоботок приподнял кору, но гусеницы под ней не оказалось.
Сийм с упреком сказал:
— Вот всегда ты так! Только обещаешь … Не было у тебя никакой гусеницы.
