Тэлли тряхнул головой.
— Я ее не спрашивал. Наверняка она почти счастлива. Нелл всего-то и надо сбросить несколько стоунов[4], и тогда ей не составит труда выбрать себе пару.
— В этом твоя беда, Тэлли. Думаешь, секс — это главное? — В голосе Дэйвида прозвучало некоторое раздражение.
— Ну, а что, разве не так? По-твоему, миллионная сделка должна заключаться примерно за секунду. Если я стану богатым, то, честно говоря, я хотел бы выбраться отсюда и заняться птицеводством или еще чем-то вроде этого. Правду говорят, что брокерство — это игры для молодых мужчин. Десять лет такой работы отнимают у тебя все силы.
— Ага, значит, есть какая-то компенсация и для нас, неповоротливых страховых работников.
— Ох, Гедалла, ты всегда будешь в костюме в тонкую полоску. Даже катаясь в инвалидном кресле с шофером, когда тебе стукнет девяносто.
— А есть некий признак богатой шишки?
— Может быть. Я ведь не спускаю слезящихся глаз с Персидского залива и с доллара.
— Звучит как отличное сочетание.
— Масло и уксус — и побольше масла![5]
Для любого человека двадцатидевятилетие — это определенный рубеж. Неудавшийся обед еще больше усилил депрессию Нелл. Казалось, развалилось все. В студии она не смогла усмирить особенно знаменитого и темпераментного шеф-повара, который разъярился на записи. Из-за одного шутливого замечания Гордона Гриля. Запись оказалась негодной, и на следующую неделю пришлось приглашать других участников состязания. Продюсер был очень недоволен, Гордон Гриль обижен, а Нелл уныло доедала авокадо, взбитые сливки и обожаемые ею фрукты, из тех, что набрала для викторины. После всего этого Нелл хотелось только добраться до дому, уютно устроиться с хорошей книжкой и с коробкой шоколадных конфет на диване, но она должна была отобедать с родителями.
— Вы оба, как пасмурное ирландское лето, — недовольно заметила вечером их мачеха, поглядывая то на одного, то на другого хмурого близнеца, пока отец наливал шампанское.
Айэн Маклин женился на Сайнед О’Брайен, когда она была на пятом месяце беременности, через две недели после развода с первой женой, Дональдой, матерью двойняшек. Тэлли и Нелл забрали из разных школ-интернатов, чтобы они присутствовали на свадьбе. Им не говорили о ребенке, и в свои двенадцать лет они были слишком ненаблюдательны, чтобы заметить животик, обсужденный всеми и каждым, у двадцатидвухлетней невесты. Появление сводной сестры через четыре месяца не изменило отношения детей к Сайнед, к которой они относились скорее как к старшей сестре, а не как к злой мачехе.
