— Важно не то, что это явление означает в смысле, так сказать, локального воздействия. Важно то, что оно означает вообще для Земли. Возможно, смысл этого еще не ясен никому: ни ученым, ни вам, ни премьер-министру Британии, ни президенту Франции, ни германскому канцлеру.
— Никому, кроме вас, доктор Стовин? — ехидно осведомился президент.
Женщина-биолог коротко, едва слышно, хихикнула. Стовин не улыбнулся.
— А мне меньше всех, мистер президент. Я человек, который открыл дверь на балкон и вглядывается в непроглядный туман. Я думал, что смогу прожить жизнь и умереть, оставив тем, кто будет после меня, самим заботиться о своих проблемах. Но так не получается, мистер президент. Эти проблемы коснулись и меня. Мне всего сорок один год и у меня еще много времени впереди.
Мелвин Брукман заерзал в кресле. Стовин всегда останется самим собой, подумал он. Несмотря на то, что всегда погружен в себя и прекрасно владеет собой, он умеет нагнетать драматизм.
— Мистер президент, — сказал он. — Мы пригласили мистера Стовина на эту встречу, так как он представляет определенную точку зрения. Но я думаю, что он не будет возражать, если его точку зрения разделяют и другие люди, в том числе и я.
— Но доктор Стовин, — сказал президент, — явно не согласен с точкой зрения доктора Брукмана, выраженной в пункте 12 его доклада.
— Да, я не считаю такое заключение правильным. Это явление настолько серьезно, что к нему следует относиться соответственно. Тем более, что мы уже стоим перед лицом имеющих место изменений в климате Земли. И эти изменения все время будут усугубляться. Достаточно вспомнить смещение агрикультурных зон в направлении к экватору, засухи в южной части Сахары, Эфиопии, Индии… Поздние зимы и ранние осени в высоких широтах, особенно в Канаде и в Советском Союзе.
Следует отметить обширные миграции птиц, животных, рыб. Если вы сомневаетесь, мистер президент, то уже есть неопровержимые данные о миграции карибу, бабочек Монарх, армадило. А уважаемая доктор Вакелин может подтвердить изменение путей и сроков миграции некоторых рыб из северных морей.
Рут Вакелин промолчала, и Стовин после паузы продолжал:
— И к тому же у нас есть доклад доктора Литмана.
Брукман шевельнулся. — Мистер президент, вы, может быть, помните, что Литман умер на прошлой неделе.
— Литман, — сказал Стовин, — был ведущим климатологом в США. Последние четыре года он работал с секвойями. Вы знаете, что эти деревья живут столетиями и по их годовым кольцам можно с большой точностью выяснить климатические флюктуации. Это процесс достаточно сложный, но он срабатывает. Пожалуй, это единственный точный способ, позволяющий нам судить о климатическом прошлом.
