А Августин во II книге О порядке наук утверждает, что «никто не должен стремится к Божественному Писанию без знания силы чисел». И во II книге О христианском учении он говорит, что «незнание чисел приводит к непониманию многого того, что дано в Писании в переносном и тайном смыслах». И он приводит многочисленные примеры, добавляя: «В иных многочисленных формах чисел в Писании заключены тайны, которые останутся нераскрытыми [для читателей, не знающих чисел». И потому, — в силу полезности знания] чисел, — Исидор в трактате об арифметике утверждает, что «если отнять у людей способность счета, возникнет полное незнание прочего, и люди не смогут отличаться от других животных, которым понятие числа неизвестно».
И хотя достоинства музыки очевидны уже из [того, что сказано] об арифметике, поскольку и та и другая рассматривают пропорции, которые имеются в числах, однако числа, которые пребывают в звуках особенно восхваляет Августин, говоря в послании к Омерию: «То, что числа имеют значение для всех движений вещей, проще всего рассмотреть на примере звуков, и это умозрение некими разностепенными путями устремляется к высшим путям истины, на коих путях радостно являет себя мудрость»… А о пользе астрономической науки он говорит [следующее]: «Если мы воспринимаем астрономию целомудренным и трезвым умом, то она, как говорили древние, наполняет наше разумение великой ясностью»….
И поскольку святые так отзывались о трех последующих частях математики, необходимо, чтобы они с похвалой отзывались и о первой части, той именно, которой является геометрия. Ведь от нее зависит познание других, поскольку она первая по отношению к ним и их корень. И о ней с похвалой пишет Кассиодор, говоря так: «Ибо, если так можно говорить, Священное Божество было Геометром, когда дало своим творениям различные виды и формы, когда распределило своим досточтимым могуществом пути движущихся звезд и сделало так, чтобы они двигались по определенным линиям, а другим, неподвижным, определило их места. И ко всему, что так хорошо расположено и исполнено, могут быть приложены принципы этой науки».
И если мы захотим обратиться к собственным предметам богословского исследования, то мы обнаружим, что математика совершенно необходима в силу семи главных причин. Первая есть познание небесных вещей: ибо нет ничего столь подобающего богословию и ее преподавателям. Ибо богословие Божественно и является небесным, а потому никакая человеческая теоретическая наука не подходит ему в той же степени, как наука о небесном. И во всем Писании мы удаляемся от земного и возносимся к небесному. И, согласно Апостолу,
