, что мир охватывает всю свою материю в одном индивиде одного вида, и то же относится к любому главному телу мира, а потому не может быть много миров в этом виде, равно как и многих Солнц и Лун, хотя многие и утверждают обратное. В самом деле, если бы был иной мир, он был бы сферической формы, как и этот, и между ними не могло бы быть расстояния, поскольку тогда между ними можно было бы наблюдать пустое пространство без тела, что ложно. Поэтому надлежит, чтобы они соприкасались. Но они могут соприкасаться только в одной точке — из XII теоремы III книги Начал, как было разъяснено прежде с помощью кругов. Следовательно, во всех иных местах, кроме этой точки, между ними будет пустое пространство…
Польза математики в [исследовании] Божественного.
После тою, как стала очевидной необходимость математики для [исследования] вещей этою мира и для наук человеческих, ныне можно показать то же самое и по отношению к Божественному. И этому следует уделить большее внимание, поскольку человеческое имеет значение только в приложении к Божественному. И поскольку показано, что философия не может быть познана, если не познана математика, и все знают, что богословие не может быть познано, если не познана философия, то необходимо, чтобы богослов знал математику. Кроме того: Бог представил тварные вещи в Писании Своем, и только Он один знает возможности творений, которые он создал, и он не может заблуждаться и искажать свою истину. Следовательно, поскольку все вещи, — от Бога, ангелов и высших небес, и вплоть до низших пределов [мира], — представлены в Писании либо сами по себе, либо в своих подобиях, либо в своих противоположностях (а знание противоположностей есть одно и то же знание, как говорит Аристотель, и так и есть на самом деле), либо в общем, либо в частном, то богослову необходимо знать вещи этого мира, если он хочет знать Священное Писание.
Кроме того, мы видим, что буквальный смысл [Писания] зависит от познания природ и свойств творений с тем, чтобы [затем] на основании подходящих соответствий и подобий извлекались духовные смыслы. Ибо так толкуют святые и все древние мудрецы, и это — истинное и точное толкование, которому научил Дух Святой. А потому: богослов должен превосходным образом знать творения. Но показано, что они не могут быть познаны без математики. Следовательно, математика совершенно необходима для священной науки.
И это третье может быть доказано на собственных [т. е. богословских] основах. И хотя я буду доказывать искомое многими способами, тем не менее, в первую очередь я попытаюсь убедить в этом, исходя из трудов святых и уничтожив «дурную славу» математики, на которую многие неблагоразумно ссылаются, поскольку не разумеют свидетельств святых. В самом деле, патриархи и пророки, жившие до и после потопа, изобрели математику и обучили прочие народы — халдеев и египтян, а от египтян математика перешла к грекам. И нет столь же очевидных письменных свидетельств, что патриархи и пророки столь же усердно занимались и прочими науками. Но поскольку через этих мужей нам дам закон Божий, и поскольку они были наисвятейшими, они могли заниматься только той наукой, которая наиболее полезна для закона Божия. Меньшая посылка заключает в себе свое доказательство. Большая доказывается тремя авторитетными суждениями. Во-первых, на основании свидетельств историков, и, прежде всею, Иосифа Флавия, наиболее значимою из них. Ибо в I книге
