Определенный реакцией на позитивистский образ Р. Бэкона стала проведенная в сочинениях некоторых неотомистских историков философии его оценка как мыслителя неоригинального и амбициозного, ставшего известным благодаря не научным заслугам, а конфликтному характеру и неумению находить общий язык с современниками. Обе оценки, безусловно, не являются адекватными и во многом зависят от предвзятых установок: первая — от огульного отрицания Средневековья как «темных веков» культуры, вторая — от восприятия философии Фомы Аквинского в качестве вершины средневековой мысли, тогда как Роджер Бэкон во многом с ним расходился.
Но, даже отвлекаясь от столь крайних суждений, непредубежденный исследователь поражается совмещению противоречивых черт в творчестве «Удивительного доктора». Бэкон, действительно, был остро критичен к своему времени: то же время он был целиком и полностью укоренен в нем, в том числе в его распространенных предрассудках. Многие плодотворные идеи, высказанные Бэконом, часто не были столь уж оригинальными, — внимательное изучение показывает, что одни из них восходят к его предшественнику Роберту Гроссетесту, другие — к арабским философам, а третьи являются общим местом в аристотелизме. Провозглашаемые Бэконом методологические максимы, такие как критика ложных авторитетов, зачастую не находят применения в его собственных трудах, которые сплошь и рядом демонстрируют, с нынешней точки зрения, удивительное легковерие по отношению к крайне сомнительным источникам.
Бэкон предлагал широкомасштабные реформы, в деталях которых угадываются контуры будущего развития культуры, в частности, развитие естествознания и техники Нового времени, основанных на опыте и применении математики. Но в то же время его понимание слов «опыт» и «математика» радикально отличаются от их современного понимания, а предсказанные им чудесные изобретения он сам считал уже давно осуществленными, хоть и скрытыми от невежественной толпы. Представление о научно-техническом прогрессе у Бэкона если и есть, то лишь в самом зачатке. Во всяком случае, он, как и многие авторы Средневековья и Возрождения, видел вершину человеческого могущества не столько в будущем, сколько в прошлом, и стремился не к творению нового, а лишь к восстановлению, хотя бы в некоторой степени, старого могущества. Главной же чертой Бэкона как типичного мыслителя Средневековья, а не Нового времени, заключалась в том, что все его философские положения в явной форме вдохновлялись соображениями религиозного характера.
