И мы не только знаем, что они дали нам совет и право поступать именно так, но видим, что они сами утверждали с большой настойчивостью то, что позже пересмотрели с большим смирением. Поэтому в прошлые времена в их [сочинениях] сохранилось сокрытым значительное несовершенство, так что если бы они дожили до наших времен, то исправили бы и изменили многое. Признаком этого, равно как и аргументом в пользу нашего основного положения, является то, что учители более позднего времени внесли заметные изменения в суждения святых и толковали их благочестиво и почтительно в том смысле, который не вытекает из буквального значения. Кроме того, святые крепко спорили друг с другом, остро атаковали и опровергали позиции друг друга, что нам неприятно видеть и что нам весьма удивительно. И это очевидно из писем святых Августина, и Иеронима, и многих других. В самом деле, Иероним сравнивает себя с утомленным быком с тяжелой поступью, имея в виду, что он состарился в трудах, посвященных Писанию[97], а Августин, который был моложе его, хотя и епископ, отвечал монаху, что поступь старого быка тяжела не потому, что он крепок духом, а потому, что стар телом…
И мы можем собрать из книг святых бесчисленное множество таких высказываний (как относящихся к предмету спора, так и связанных со [взаимными] обидами), которые показывают, что в их знаниях многое [было привнесено] человеческой слабостью, из-за которой они утверждали то, что не должны были бы утверждать. Но ясно, что они делали это не на основании точного знания; следовательно, [на основании] кажущегося и выносили заключения в соответствии с ним.
Кроме того, святые отвергали многое не только в силу несовершенства, присущего всем смертным (и нам не стоит упорно следовать за ними в этом, а скорее напротив, благочестиво и почтительно толковать их слова согласно законам истины к их вящей чести), но отрицали многое и на основании определенных причин. Одна из них заключается в том, что [многие философские книги] не были переведены на латынь и никем из латинян не написаны, поэтому неудивительно, если святые не понимали их ценности. Все учители имели на руках книги Платона, поскольку они были переведены, а книги Аристотеля к тому времени переведены не были. Ибо Августин был первым переводчиком и толкователем Аристотеля, но это относится только к самому первому и самому незначительному из его малых сочинений, а именно, к Категориям
