Выглядела Росницкая эффектно. Тридцать три года — возраст расцвета для женщины. Неудобства, испытываемые при этапировании, нисколько не отразились на ее элегантном кремовом платье и бархатном пиджачке. Тяжелые черные волосы были тщательно расчесаны и уложены, в чуть удлиненных цыганских глазах не было ни тени усталости.
Варюхин даже не успел представиться задержанной и задать первые вопросы, как она заговорила сама — быстро, отрывисто, низким голосом, досадливо скривившись:
— Шустрые мальчики в Москве, на испуг взяли, я и прикинуть-то, что к чему, как следует не успела, как посыпалась. В конце концов, могла сказать, что нашла шкурки на улице, верно? Но потом решила, что правильно сделала. Вы бы рыть под меня стали и все равно чего-нибудь да откопали, верно? Так что согласна дать чистосердечные признания.
— Верное решение, — серьезно одобрил Варюхин. — Вы неглупая женщина.
— Но глупо попалась, — усмехнулась Росницкая.
— С кем не бывает, — пожал плечами Варюхин. — Рано или поздно. Особенно при вашей профессии.
— Но я парикмахер, — неуверенно возразила Росницкая.
Варюхин улыбнулся.
— Это ваше хобби, — мягко заметил он. — Я имею в виду стрижку волос. А настоящая ваша профессия — скупщик краденого.
Росницкая передернула плечиками.
— Уж попалась один раз, — обиженно проговорила она, — так сразу ярлыки вешать.
— Не один, к сожалению, — Варюхин подмигнул Мохову. Тот постарался в ответ весело ухмыльнуться, но не получилось — лишь дурацкая гримаска исказила лицо. Но Варюхин на сей раз ничего не заметил. — Мы против вас возбуждали уже однажды уголовное дело…
— Но ничего не доказали, — с вызовом перебила Росницкая.
— Два раза задерживали, — продолжал Варюхин, не обратив внимания на слова женщины. — Так что нет дыма без огня. Даже если подходить формально.
Росницкая отвернулась к окну.
— Дура я все-таки, дура, — горько усмехнувшись, процедила Росницкая. Лицо ее на мгновение стало некрасивым. — Лучше бы сказала, что нашла эти чемоданы в поезде, на рынке, на улице…
— Обиделись? — деланно изумился Варюхин. — Значит, ошибся я, говоря, что вы умны. Обижаются только дураки, как сказано в одной пьесе, умные люди делают выводы. А выводы такие. Если действительно расскажете все чистосердечно и поможете следствию, то суд учтет это, гарантирую, к тому же у вас первая судимость. Это тоже учитывается. Уверен, что санкция будет минимальная. Ваша красота еще не успеет поблекнуть.
Росницкая вздохнула, обвела взглядом кабинет — голые желтые стены, большой стол, за которым сидел Варюхин, двухкамерный сейф, несколько стульев, широкое окно, задернутое занавесками, — покривилась неодобрительно, сказала:
