Он вынул платок, обтер им пистолет, чтобы не оставить отпечатков пальцев.
— Держи, Хмурый. Умри, как мужчина.
Хмурый взял у Шанхая «парабеллум», сел на траву, в последний раз взглянул на голубое небо и, быстро приставив дуло к виску, нажал спусковой крючок. Раздался выстрел. Испуганные вороны стаей взлетели с сосен и, натужно каркая, стали кружить над поляной.
Воры расходились молча, не глядя в глаза друг другу. Мы шли вдвоем — Коля Длинный и я. Следом — Шанхай с Хитрым. Коля плакал.
— Вы далеко сегодня? — нагнал нас Шанхай.
— Поедем пить, — вытирая глаза, ответил Длинный. — Не могу я, Витя… Понимаешь, у него дома остались жена и ребенок маленький. Очень бедно живут… И не узнают даже, где его могилка.
На душе было муторно. Мы доехали до Заставы Ильича, зашли в кафе и сидели там часа три… Столько я в жизни еще не пил. Но и водка не помогала.
Потом взяли такси и поехали в Малаховку на «блат-хату». По дороге Длинный попросил остановить машину. «Сбегаю за сигаретами», — сказал он таксисту. Сам же зашел на почту и отбил телеграмму жене Хмурого. Обратный адрес решил почему-то написать наш, малаховский. По заведенному ворами правилу сообщать кому-либо адрес «блатхаты» было нельзя. Длинный хорошо знал, что рискует. Но жена Хмурого должна была известить нас о своем выезде, а другого надежного адреса не было.
Теперь нас спокойно могли накрыть. Наш воровской «закон» обязывал взять «попечительство» над семьей жертвы, павшей от наших рук, помочь ей не только в эту тягостную минуту, но и после не забывать.
Какое нелепое, лишенное всякой логики сочетание жестокости и милосердия. И кто только это придумал… А еще говорят, что неписаные «законы» сродни благородству дворян, берут начало чуть ли не от их «белой кости» и что в нас — «голубая кровь». Чушь все это.
…Никто из непосвященных так и не узнал о том, как Хмурый ушел из жизни. В том числе и его жена Лена, которой мы сказали, что он застрелился.
Лена пошла в милицию. Мы этому не препятствовали. Ее долго допрашивали, интересовались, кто прислал телеграмму. Она ответила, что не знает.
Лена, горячо любившая мужа, была убита горем. И ей очень хотелось похоронить его в Ленинграде. Мы помогли, заказали цинковый гроб и все оплатили. Но человека было уже не вернуть.
На душе у меня долго еще оставалась горечь.
Отход с размышлениями из сегодняшнего дня. «Воры в законе» и «политические»
Вор, нарушивший те из неписаных «законов», которые обязывали соблюдать «идею» равенства, быть справедливым по отношению друг к другу, не носить оружия, не утаивать хотя бы малую часть «выкупа», совершал, как считала «братва», беспредельный поступок.
