— Такие, как Сизый, легко в руки не даются, Валентин Петрович. Да вы об этом прекрасно знаете. У них и система связи отлажена, чтоб в нужный момент удрать, и транспорт получше милицейского. И конечно, охрана — те самые «солдаты», о которых я вам говорил… Ну, а если о Сизом… Могу сказать только то, что брали его дома, когда, приехав откуда-то, отпустил охранников, а сам вышел из квартиры — достать газеты из почтового ящика. Так что операция обошлась без жертв.
— Понятно. А я, Иван Александрович, тоже имел вчера стычку с одним «беспределом». На обе лопатки его положил.
— Любопытно.
— Расскажу… Иван Александрович, очень волнует меня вопрос: есть ли у Сизого подозрения, что я их выдал?
Иван Александрович забарабанил пальцами по столу.
— Этого я вам не скажу. Ведется следствие, и разглашать содержание допросов я не имею права…
— Я потому спросил, что для меня это, как говорится, вопрос жизни или смерти. Воры-«законники» уже знают, что Лихой «завязал». Об этом я в зоне предупредил. А правило у нас такое: отошел от воровской жизни — никто тебя не тронет. И мстить не будет. Но при одном условии, чтобы ворам не пакостил, не продавал никакой милиции… Иначе зарежут, как собаку.
— Знаю я об этом правиле, Валентин Петрович. Но вот что давно меня смущает: почему такой знаток жизни, как Шукшин, в фильме «Калина красная» показал все совсем иначе. Там, вы помните, Егора Прокудина, главного героя, воры убивают только за то, что он решил жить честно.
— Как же, помню, подсылают к нему Губу… Уважаю я Шукшина, но только здесь все неправда. Убить бывшего вора только за то, что он завязал — такого в воровской жизни не было. Ни один «вор в законе» не посмел бы так поступить. Или его самого за беспредельный поступок зарезали бы сами воры. Такого мы не прощали.
А вообще-то, Иван Александрович, у нас в зоне большие споры велись по отношению к нам «писак». Почему пишут не так, как в жизни бывает, а так, как «писака» захочет. Вот помню вышла книга «Записки Серого волка». Вроде писал наш брат — рецидивист. Конечно, судьба у него не простая, много горя принял, но когда дошел до наших законов, то опять неправда. Обидно даже было, ведь наш. Потом-то ребята выяснили, что «вором в законе» он не был, и послали ему «кодекс воровской чести». Дескать, знай то, о чем пишешь. Вот и Шукшин тоже. А фильм нам очень понравился, некоторые даже слезу пустили.
— Вот видите, Валентин Петрович, опять вы мне дали очень ценную информацию. Обязательно воспользуюсь.
