Исповедь. Портфель дипломата
В недолгие промежутки между отсидками, вопреки всем запретам, я приезжал в Москву. А там, по старой памяти, словно магнитом, тянуло на Курский вокзал. Очень уж много было с ним связано в моей беспокойной жизни.
Здесь теперь почти все выглядит по-другому. На месте старого вокзала — огромное современное здание с эскалаторами и тоннелями (хотя внутри та же давка и теснота — ворам на радость).
Но приезжал я на Курский вокзал не за тем, чтоб здесь «поработать», как в былые годы. Выходишь из вестибюля кольцевого метро, что рядом с вокзальным зданием. Несколько шагов направо, за угол. Вот и отдел транспортной милиции, бывший линейный — там же, где был в памятном сорок пятом. Почти ничего не изменилось в этом уголке площади. Вот и знакомое мне окно, как и тогда, зарешеченное. И невольно улыбнешься, припомнив в подробностях тот курьезный случай.
Я уже рассказывал, что после похорон Артиста мы с Костей уехали в Электросталь. Жили там почти месяц. Самоубийство этого человека, к которому успели привязаться, и особенно предсмертная его записка сильно нас потрясли. Несколько ночей я почти не спал. И с Костей творилось что-то неладное — стал нервозным, срывался по пустякам.
Но были мы тогда еще в том возрасте, когда потрясения, душевные травмы ранят сильно, но отпускают куда быстрее, чем взрослого.
В феврале, вернувшись в Москву, мы обосновались у преданной и не чаявшей в нас души тети Сони. К трусливому инвалиду, на другую «блатхату», очень уж не хотелось идти. Договорились с другом, что будем «работать» на Курском вокзале. Но в тот день, когда случилась эта история, Валентин, наш наставник, послал его «держать трассу» на «марке». При этом добавил, что «майданнику» (вокзальному вору) без подельника обойтись проще, чем карманнику.
Кража была, в общем-то, рядовая. Ночью в зале для пассажиров я заприметил сидевшего на скамье солидного, элегантно одетого мужчину в шикарной велюровой шляпе и при галстуке. Впрочем, мое внимание привлек не столько он, сколько новенький, туго набитый его портфель. Мужчина, как и все, дремал, место возле него оказалось свободным. Я подсел, несколько минут послушал его тихий храп, потом спокойно взял в руку стоявший рядом с ним на скамейке портфель, будто он мой. Пассажиры почти все спали. Да если б кто и проснулся, пока я пробирался к выходу, портфель в руках «мальчика из интеллигентной семьи» вряд ли вызвал бы подозрение.
Не успела захлопнуться за мной массивная вокзальная дверь, как я уже сиганул с перрона на шпалы и что есть силы побежал к тупикам, где в ожидании ремонта стояли разбитые составы. Забрался в какой-то плацкартный вагон с пробитой крышей и покореженными окнами (видно, в него угодил снаряд) и, сгорая от нетерпения, стал «разбивать» портфель. Открыл — и плюнул с досады. Оказалось, что весь он набит какими-то бумагами. Кроме них было несколько бутербродов да немного денег — совсем гроши.
