Кроме этих, были у меня в молодые годы и еще порывы, когда хотелось решительно и бесповоротно порвать с «босяками». Но об этом расскажу после.
Убежав из приюта, я приехал в Москву. На трамвае добрался до Рогожского рынка. Вот и знакомая рабочая улица, знакомый дом. Стучусь, выбивая по памяти условную дробь. Гремят засовы, приоткрывается дверь. «Здравствуйте, тетя Соня!..»
Она обрадовалась, крепко меня обняла и поцеловала. «Проходи, Малышка».
Захожу в комнату. На диване с папиросой в зубах лежит Валька Король.
— Где пропадал, тезка?
Рассказал ему, как прожил зиму, о матери, о приюте.
— Не грусти, Малыш, все утрясется. Располагайся, поешь. Скоро и дружок твой Костя придет. Вот обрадуется! О тебе он частенько вспоминал. А сегодня они с Сусликом на Рогожском «работают».
Костя пришел, но один и сильно расстроенный.
Мы обнялись по-братски. Король, почуяв неладное, спросил:
— А Суслик где?
— Михалек сцапал его на базаре. (Михальком мы звали оперуполномоченного Михалева, который обслуживал Рогожский рынок.)
— С чем взял?
— Без дела, — ответил Костя.
Валентин быстро встал и вышел из дома.
Пока я рассказывал Косте о невеселой своей житухе, в хате появилась Лида, нарядная и пахнущая духами.
— Малышка, родной ты мой, — она прижала меня к груди, и в первый раз я от этого как-то смутился.
— У него мама умерла — тихо произнес Костя.
Лида, всплакнув, ушла на кухню готовить.
Вскоре вернулся Валентин:
— Отпустили нашего неумеху. («Это он о Суслике», — подумал я.)
В дверь опять постучали.
— A-а, Артист, давненько не заглядывал, — Валька поднялся ему навстречу.
— Лягавые замучили, — Федор сплюнул с досады. — Сели на хвост и не дают покоя. Банда Симакова повязала в «марке». На Петровке держали, еле отмахнулся.
Он говорит, пересыпая свою речь блатными словечками, смысл которых я в то время еще не всегда угадывал. Костя потом мне объяснил, что «маркой» они называли трамвай, а «повязали» — значит забрали в милицию. Бандой Симакова воры прозвали оперативно-поисковую группу работников МУРА, которая в то время была грозой карманных воров.
Потом началось застолье. Тетя Соня и Лида накрыли шикарный стол. Король наполнил стаканы самогоном. Налил и мне — правда, неполный, рядом поставил сладкий сироп.
— Ну что, братва. За тех, кто там.
Захмелев, я стал вначале веселым, без умолку, под общий смех, нес всякую околесицу.
— Молодцом, тезка, — похлопал меня по плечу Король. — Хороший «босяк» из тебя получится. Сам воспитаю.
