— И долго?
— Пока мы не выясним, кто посылает тебе цветы помимо меня и моего брата.
— Ты и об этом знаешь, — неприятно удивилась я. Не привыкла как-то жить под постоянным контролем.
Настроение пошло на убыль и грозило испортить нам все свидание, но Диреев сумел меня удивить. Он действительно привез меня в самый обычный ресторан под названием «День и Ночь», который оказался очень уютным. Летняя веранда на втором этаже, живая музыка, красивая мебель, обслуживание на высшем уровне. Теплый, все еще летний вечер, и мы не можем оторвать друг от друга глаз. И вроде я знаю каждую его черточку, могу нарисовать даже с закрытыми глазами, а все равно смотрю словно в первый раз. Изучаю.
— О чем ты думаешь?
— О том, как мне хочется тебя нарисовать.
— У тебя вроде есть мои портреты.
— Есть. Но не такие. И не в цвете.
— А обнаженным ты меня нарисовать не хочешь?
— Звучит заманчиво, — улыбнулась я и даже начала думать в этом самом направлении, пока он не сбил меня своим новым вопросом.
— Расскажи мне, как прошел твой сегодняшний день?
— В ожидании этого вечера. И в ожидании того, что, наконец, вытащу тебя танцевать.
— И я даже соглашусь.
— А почему Ленке отказал?
— Когда?
— А ты не помнишь?
— Нет. Но понимаю, почему отказал.
— Почему?
— Компания была неподходящая, — ответил он и протянул мне руку. Я улыбнулась и вложила в его ладонь свою.
Мы прошли к центру зала, где почему-то никто не танцевал, хотя я заметила, что людей в ресторане было предостаточно. Но, то ли музыка была неподходящая, то ли они не достигли еще той кондиции, когда можно раскрепоститься. А мне все это было неважно. Только он и наше обычное свидание. Он взял мою руку в свою, прижал к сердцу, мы почти не двигались. Да и зачем? Какая разница, что двигаемся мы не в музыку, какая разница кто, что и как о нас подумает? Сейчас мне казалось, что мы совсем одни. И так спокойно, правильно все. А потом все пошло совсем не так, как я мечтала.
И все из-за песни, которую решила исполнить стоящая на сцене девушка-певица.
Я в глазах твоих утону, можно?
Ведь в глазах твоих утонуть — счастье.
Подойду и скажу: Здравствуй,
Я люблю тебя. Это сложно…
Нет, не сложно, а трудно.
Очень трудно любить, веришь?
Подойду я к обрыву крутому.
Стану падать, поймать успеешь?
Стихи Роберта Рождественского
Я резко обернулась к сцене, не понимая, почему из всех песен мира была выбрана именно эта? А вот то, что у меня от этих стихов условный рефлекс образовался, заметила уже давно. Когда их слышу, хочется кричать.
