Однажды ясным зимним утром, когда иней уже начал таять под лучами встающего над пустыней солнца, жители крохотной иракской деревушки вышли из своих домов, чтобы впервые в жизни принять участие в выборах. Вереница избирателей растянулась вдоль грязной дороги, разделявшей деревню на две части. Несмотря на угрозы террористов и опасность нападений, люди часами стояли на улице, ежась от холода и кутаясь в халаты и платки, и ждали, когда подойдет их очередь проголосовать в какой-нибудь обветшалой школе или ином общественном здании, а потом с торжествующим видом появлялись в дверях избирательного участка, показывая испачканный чернилами палец. В тот день дислоцированное в Баладе саперное подразделение круглые сутки без перерыва отвечало на телефонные звонки: сообщали о бомбах, обнаруженных во время утренних церемоний открытия выборов, о расследовании атак террористов-смертников на исполненных надежды мирных избирателей. В тот день я сидел в штабном помещении и читал книгу, ожидая своей участи.
Мы готовились к выборам со дня прибытия в Балад. Для террористов избирательные участки всегда были идеальной мишенью: сюда направлялись угрозы и ложные звонки, при помощи которых террористы рассчитывали запугать местных жителей и заставить их сидеть дома. Когда же выборы все-таки начались, появились реальные бомбы. Среди них были взрывные устройства, соединенные шлейфом, — их находили возле правительственных зданий вдоль дорожек, на которых должны были стоять, ожидая своей очереди, люди. Сообщали о случаях обстрела избирателей из проезжающей мимо машины. Бывало, что террористы бросали из окна автомобиля в толпу мешки с песком, начиненные радиоуправляемыми минометными минами. Мины с часовым механизмом прикреплялись накануне выборов к машинам, припаркованным у избирательных участков: адским машинкам предстояло взорваться утром, когда работники участков придут на работу. Все эти и многие другие взрывные устройства команда саперов из Балада обезвреживала, исследовала и разбирала. Без меня.
В день выборов мне не суждено было повести в бой моих людей.
Это была моя война, но, вместо того чтобы сражаться на ней, я просто сидел один, оторванный от братьев по оружию, и, как выбитый из колеи неудачник, в немом бессилии ожидал своей участи.
Я сижу дома на диване, ночной мрак наполняет комнату сквозь панорамное окно за спиной. Безумие клокочет в груди. Я тупо смотрю на стоящие передо мной бутылки.
