К черту, подумал он. Пока — к черту. Пусть с неким гипотетическим дублером Колдуна прокололся я, аки фраер ушастый, но какую-то пользу из ситуации извлечь все же надо. Зря мы, что ли, сюда ломились? А для начала выясним-ка мы, чем у нас дышит гениальный физик Андрей Ляхов, ученик и идейный наследник профессора Крамнера, с коего, похоже, весь сыр-бор и начинается…
Эсбешник, дежуривший в коридоре, растянул губы в вежливой улыбке, хотя во взгляде скорее сквозило классическое: «попался б ты мне пьяный да связанный!». Олег вопросительно вскинул бровь, эсбешник изобразил пригласительный жест:
— Направо по коридору, комната шестнадцать, пожалуйста. Вас ожидают.
Аудиенция, стало быть, уже намечена… Олег высокомерно кивнул и двинулся в указанном направлении.
Похоже, комната шестнадцать была здесь аналогом конференц-зала — по крайней мере, размером она не уступала салону небольшого автобуса. Ляхов, покуривая трубочку, восседал за длинным столом — не во главе, как можно было ожидать, а скромненько, в одном из боковых кресел. Он улыбнулся Олегу и жестом пригласил садиться напротив. Ну надо ж, какие мы демократичные! — усмехнулся про себя Олег, усаживаясь.
Ляхов выложил на стол пачку сигарет, придвинул пепельницу и снова окутался ароматным дымом, разглядывая Олега. Олег поблагодарил кивком и неторопливо закурил, в свою очередь внимательно изучая Ляхова — пока без подключения Волны. Да, первое впечатление оказалось… странным. Олега бы, например, ничуть не удивило, если б этот дядька, несмотря на бороду, лысину и брюхо, вдруг взял да и прошелся колесом — просто так, ни с того ни с сего. Потому что захотелось…
И «слух» тоже преподнес сюрприз: «звучал» Ляхов весьма похоже на того же Волка. Этакая разудалая цыганщина — в электронном переложении, на жестком каркасе барабанного ритма, вместо скрипки сакс… Разве что без трагической скрипичной нотки, но сходство все же налицо. И что бы это значило? — подумал Олег. Понятно, к тому, что я во сне «услышал», надо с большой оглядкой относиться, но…
— Панин Олег Николаевич… — поставленным голосом произнес Ляхов. — Меня предупредили, что вы будете задавать много вопросов — и убедительно просили на них ответить. Что ж, я слушаю вас.
Почему-то неприязнь в его эмоциональном фоне не стала для Олега открытием — вероятно, потому, что лично к нему, Панину О. Н., сия эмоция, в общем-то, и не относилась. Ляхов явно не любил его априори, как представителя определенной структуры, как участника некой безнравственной игры, а на «снайпера» Панина Олега как такового плевать он хотел с высокого дерева…
