- Привет, Максим, - раздался голос откуда-то из глубины квартиры.
- Привет, - недовольно пробурчал он, вешая пальто и снимая уличные туфли.
- Машенька сегодня, наконец, покакала сама и не плакала совсем, - проговорила его жена, выходя из детской.
- Здорово, - безразлично ответил Максим, а про себя подумал: какая сенсационная новость! – Что у нас на ужин сегодня?
- Могу погреть тебе пиццу, - ответила жена.
- А что-нибудь нормальное в этом доме есть? Кроме пиццы? – заводился Максим.
- Нормальное хочешь – готовь себе сам. Мне некогда, я целый день с Машенькой занималась.
- Какого черта ты уволила домработницу и отказалась от няни? – почти закричал Максим.
- Не кричи – ребенка разбудишь, - бросила жена и ушла в гостиную, зашуршав там газетой.
- Да пошли вы все! – зло бросил Максим и закрылся в своем кабинете.
Счастливая семейная жизнь – предел мечтаний. Мечты – удел идиотов, больше он на это никогда не попадется. Галстук вслед за пиджаком был брошен на диван, из бара появилась бутылка виски и одинокий стакан.
В коридоре шаркала тапочками жена – неужели нельзя ходить так, чтобы ее было не слышно! И не разбрасывать кругом свои желтые газеты с новостями из жизни знаменитостей! – Максим сбросил со своего стола газету, на первой странице которой красовалась какая-то полуобнаженная девица.
Захныкал ребенок, и почему эта девчонка вечно ревет? – Максим плеснул в бокал новую порцию виски.
Зазвонил телефон, Максим хотел бросить его куда-нибудь подальше и не отвечать, но после второго стакана жизнь показалась несколько веселее, и он решил ответить.
- Макс, привет! – раздался голос Вовки, приятеля по Универу.
- Привет!
- Как жизнь? Как жена, дочь? – Вовка был примерным семьянином и наивно думал, что все так же, как он, счастливы удушающим семейным счастьем.
- Нормально, - кисло ответил Максим.
- Слушай, я что звоню-то? – и действительно, что ты звонишь, подумал Максим. – Дашка вернулась, Катька моя видела ее сегодня, говорит, что вся сияет, назначили замом управляющего в тот швейцарский банк, у вашей компании там еще кредит под стройку.
Максим не слышал ничего, кроме двух слов: «Дашка вернулась».
Нежная, трепетная, самая умная, целеустремленная и так любившая его, когда-то… Дашка, которую он учил целоваться, а она смотрела на него широко распахнутыми глазами… Дашка, которая краснела от слова «секс», а сама плавилась в его руках. Та самая Даша, которой он клялся в любви в Париже почти 6 лет тому назад, когда казалось, что весь мир у него в кармане.
