- Я думал, ты скажешь: спасать друг друга.
- Спасать от самих себя, - пробормотала Даша. – Почему ты так поздно был в спорт-клубе?
- Хотел отвлечься и побыть один. В это время там обычно никого не бывает.
- Я тоже хотела отвлечься и, наверное, побыть одна. Знаешь, я никогда не думала, что на работе можно так много времени тратить на разговоры. Здесь я разговариваю просто часами. Потом хочется бежать без оглядки.
- Знаешь, это был не слишком умный поступок.
- Знаю. Спасибо. Ты увидел меня в моем худшем виде и продолжаешь наблюдать до сих пор.
- Я и раньше видел тебя мокрую в спортивной одежде или сонную в пижаме.
- Раньше все было иначе, - Даша почувствовала, как подступают ненавистные слезы.
- Да, раньше все было по-другому, - кивнул Максим. – Но не факт, что раньше было лучше.
- Я не знаю, - пожала плечами Даша.
- Ты хочешь, чтобы я ушел?
- Я не знаю, - Даша, наконец, позволила себе заплакать. – Я ничего не знаю.
Она не умела плакать красиво, как некоторые счастливицы: прозрачные слезы на алебастровой коже. У нее сразу краснели глаза, и нос становился на пол лица. Ну и наплевать!
- Даша, только не плачь. Я не знаю, что делать, когда ты плачешь, - Максим растянулся поверх одеяла, прижимая Дашу к себе. Он чувствовал, как ее горячие слезы пропитывают его футболку, почти обжигая кожу. Даша слишком часто плакала из-за него.
Они не говорили, только касались друг друга. Постепенно Макс ощутил, как выровнялось дыхание Даши и ослабли ее пальцы, стиснувшие его футболку.
Он не хотел уходить, а Даша потеряла право голоса, когда заснула. Макс отправился в душ и только раздевшись сообразил, что, кроме спортивной одежды, в которой он выскочил из спорт-клуба, ему абсолютно нечего надеть. Потом, замотавшись полотенцем, он открыл дальний ящик в Дашиной гардеробной, в который она клала его домашние вещи, когда они жили вместе, и к собственному удивлению и какому-то другому, непонятному чувству, нашел свои старые штаны и олимпийку.
Даша была совсем рядом, не нужно было даже протягивать руку, чтобы дотронуться до нее, они касались друг друга всем телом. Даша всегда любила спать, прижавшись к нему, «как ложка в ложке», говорила она.
Возможно, им стоило поговорить, что-то объяснить друг другу, но разговаривать с Дашей было очень сложно, и раньше, и сейчас. Она не любила слушать чужое мнение, не умела идти на компромисс, а Макс не мог с ней спорить, не мог и не хотел.
Сна не было ни в одном глазу, Дашины прикосновения будили слишком разные чувства: примитивные – заняться сексом, и более сложные – быть рядом и защищать. Макс одергивал сам себя: Даша – не та девушка, что позволит себя защищать, да и от кого? он не тот человек, который сможет это сделать. У него слишком много нерешенных проблем: нестабильная ситуация в делах, жена, которой он так и не объявил о разводе, дочь, которую он не ощущал своей.
