За несколько часов они бессчетное число раз повторили эту сцену на глазах Джима. К концу дня он потерял всякий интерес к актерской профессии.
5
Наступил декабрь, а Джим все никак не мог поверить, что на дворе зима. Солнце грело по-прежнему, а деревья оставались зелеными. Он мог каждый день играть в теннис. Постепенно он начал зарабатывать неплохие деньги и приобрел репутацию хорошего тренера.
Однажды пришел фотограф снять дом Рональда Шоу для журнала. Он сделал также несколько снимков Джима. Они были опубликованы в журнале, и в результате Джим получил много предложений давать уроки, которые он охотно принимал. Предложения другого рода он решительно отверг.
Хотя Шоу и не возражал, что Джим зарабатывает деньги, ему не нравилось, когда тот отлучался из дома. Однажды, когда Джим пришел домой только после обеда, Шоу обвинил его в неблагодарности и легкомыслии. Они накричали друг на друга, и Джим в конце концов удалился к себе в комнату. Он не позволит обращаться с собой как с собственностью.
Но все стало еще хуже, когда, спустя какое-то время, Шоу явился к нему, чтобы извиниться, а заодно и заняться любовью, чтобы сказать Джиму, как велика его любовь и как велико его отчаяние. Ведь он знает, что питать надежды на ответное чувство такой силы бесполезно. Джим в это время думал о том, что Шоу, возможно, переоценивает размеры своей любви. Голова Шоу покоилась на руке Джима, который тихо лежал в темноте, размышляя, стоит ли ему в конце концов сказать о том, что он хочет быть свободным, ходить, куда ему нравится, встречаться с теми людьми, которые ему приятны, ничего не объясняя любовнику, который и не влюблен вовсе.
Но Шоу разгадал его настроение:
— Извини, что я тебя ревную, Джимми, — сказал он. — Но мне невыносима мысль о том, что ты встречаешься с кем-то другим. Ты мне очень нужен, когда я устаю и хочу отдохнуть от всей этой толпы прихлебателей. Ты не такой, как другие. Правда. Бог ты мой, мне так хочется сбежать от всего этого, оставить этот город лжецов, обосноваться где-нибудь вдали от этого шума, может быть, купить ферму, тогда к нам могла бы приехать мама. Конечно, нам бы пришлось скрывать от нее наши отношения, но мы бы справились с этим. Как бы мне этого хотелось! А тебе?
Джим неловко шевельнулся в темноте. Его рука под головой Шоу начала неметь, и он разжимал и сжимал кулак, пытаясь восстановить кровообращение.
— Не знаю, Ронни. Я не знаю, хочется ли мне уже осесть где-нибудь.
