излишек же выручки идет в их пользу.
Существуют поголовные подати размером в тридцать су, и даже на чердаки, под самую крышу, в помещения, открытые всем ветрам, окладные листы рассылаются от имени короля. В Индии неимущие платят дань вшами, — т. е. дают, что имеют. Несчастным, о которых я говорю, было бы несравненно легче расплачиваться по этому индусскому способу.
Постепенные надбавки незаметно удвоили поголовную подать. Таким же путем увеличились и другие подати: vingtièmes, taille и les accessoires; и в течение какого же срока? За время деятельности г-на Неккера>{72}. А между тем, считается, что этот министр не ввел новых налогов!
Парижскому буржуа следовало бы наблюдать за тем, чтобы чиновники отдела душевой подати и двойных vingtièmes не попадали в число почетных граждан. Буржуа должен бы относиться к ним, как к евангельским мытарям. Это было бы маленькой законной местью, к которой парижский буржуа должен был бы прибегнуть, чтобы по-своему, мимоходом наказать грубых агентов фиска, и не только за жестокость их ремесла, но и за их характер, ибо они зачастую готовы не считаться с интересами граждан, лишь бы исполнить произвольный закон. Поэтому нельзя относиться с уважением к их деятельности, носящей притеснительный или, во всяком случае, противозаконный характер. Послушайте, что сам г-н Неккер говорит королю о поголовной подати, налагаемой неправильно и часто вызывающей затруднения и жалобы. Он сам признает, что она раскладывается произвольно. Что можно прибавить к этим словам?
Деньги текут на празднества, на спектакли, на суетные утехи роскоши. Особенно большие средства отпускаются на содержание Оперы, чтобы еще больше изнеживать характеры, плавить крепкие умы в горниле сладострастия и ослаблять их.
Все пущено в ход. Искусство учит обольстительным позам, дышащим негой и способным заронить искру желания в молодые существа. Дерзкие взгляды, которые должны бы возмущать, завлекают безрассудную юность. Молодежь забывает, что все эти прелестницы расцениваются на золото и что у них есть соперницы, которых нельзя купить. Им приписывают тысячу привлекательных свойств, потому что думают, что на них лежит печать божества, которое они воспевают и славят. Только в их объятиях излечиваются от их чар. Жертва разврата всегда оказывается холодной жрицей любви.
Как только дочь коснется ногою театральных подмостков, она освобождается от родительской власти. Особый закон упраздняет силу древнейших и священнейших законов. Хористка появляется в фойе, сверкая бриллиантами; товарки уважают ее за ее блестящие туалеты, за изящную карету, за великолепных лошадей. Между хористками даже устанавливается как бы иерархия по степени богатства, и про самую богатую из них никто не сказал бы, что она занимается тем же ремеслом, что и ее товарки. Она свысока относится к молоденькой дебютантке и с видом знатной дамы третирует прекрасного ювелира и искусную модистку. В ее присутствии разглаживаются морщины на лбу судьи; царедворец улыбается ей, военный не осмеливается в ее присутствии быть грубым. Каждое утро ее туалет украшают всё новые подношения. Кажется, будто воды Пактола
