Иногда мне кажется, что пациенты считают психолога хранителем всех тайных выходов из экзистенциальных тупиков жизни: что случается, когда мы умираем; существуют ли на самом деле родственные души; есть ли на свете Бог? Но это не так. Мы изучаем человеческое поведение, используем «метод тыка», слушаем, размышляем и пытаемся подвести своих пациентов к таким выводам, которые помогут лично им. Объяснение смысла жизни — или как в данном случае любви — лучше оставить на долю духовных учителей, биологов и философов, которые с удовольствием предложат свои теории и аксиомы.
Поэтому я решила отреагировать на его вопрос не ответом, а вопросом. Я просто попросила Дэвида подробнее рассказать о том, почему он так заинтересован в том, чтобы открыть для себя любовь.
— У меня совершенно роскошная подруга, — объяснил он. — Она высокая блондинка, модель с идеальной фигурой и твердым как камень брюшным прессом. Но я ей изменяю — сам не знаю почему. И не могу остановиться. Она работает по вечерам, а я иду прошвырнуться по барам с друзьями, и мы с ходу начинаем коллекционировать телефоны.
Будучи молодой женщиной и психотерапевтом-неофитом, я ощутила острую и выводящую из равновесия инстинктивную реакцию, рывком возникшую у меня в животе и поднявшуюся к груди.
Передо мной сидело, прося у меня помощи, живое воплощение худшего из страхов любой женщины: гордый собой донжуан и умелый соблазнитель, ненасытно предающийся распутству с полным безразличием к своим «официальным» отношениям. Я немедленно вскипела негодованием и была вынуждена прятать его за хорошо отрепетированной терапевтической личиной — неосуждающим нейтралитетом.
— Коллекционировать?
— Да. Это непростая игра, — ответил Дэвид, снова обретая свой нахальный шарм. — И у меня репутация лучшего игрока. Сначала я обследую бар в поисках самой сексуальной цыпочки и завожу с ней светский разговор. Стараюсь сделать какой-нибудь особый комплимент относительно ее внешности, сохраняя невозмутимый вид. Я умею быть напористым — и при этом не демонстрировать лишнего энтузиазма. Мне нужно показать, что я по-настоящему заинтересовался ею, поэтому я задаю вопросы о ней, не слишком много распространяясь о себе, лишь иногда вскользь упоминаю свой финансовый статус. Я позволяю ей говорить о себе, прислушиваясь к тому, что ей нужно от мужчины, и делаю вид, что именно это я и могу ей предложить.
Не знаю, что в этих поступках было самым возмутительным — то, что он не в состоянии успокоиться, каким бы воплощенным совершенством ни была его женщина, или то, что мужчины делятся друг с другом тайными знаниями о манипулировании женщинами и используют их как навыки группового спорта.
