Я знаю, что некоторых передергивает при этом слове, но в спальне без этого не обойтись. Я хотела, чтобы Алекс немного сексуализировал себя. Я по-прежнему верила, что Алекс, такой как он есть, может быть полноценным любовником , если только будет готов принять на себя ответственность.
— Саша — больше чем ваш друг, — продолжала я. — Она — ваша любовница.
— И я хочу, чтобы она любила меня таким, каков я есть, — подхватил он.
— Это не то, о чем я говорю, — возразила я. — Она — ваша любовница .
Я подумала о фрейдовской концепции табу на инцест. Любовники становятся настолько тесно связаны, настолько погружены в свою парность, что начинают видеть друг в друге семейные объекты, а не сексуальные. И кончается тем, что они десексуализируют друг друга.
Я хотела дать Алексу новую систему координат. Я хотела, чтобы он двинулся в противоположном направлении и заново сексуализировал их отношения. Это то, с чем так хорошо справился Неруда: он чертовски страстно сексуализировал свою жену. Он физически объективировал ее и одновременно неистово любил. Казалось, Неруда сумел вычислить, как можно одновременно иметь в браке и защищенность, и страсть .
Может быть, Алекс отреагирует на некоторые упражнения по визуализации — это способ отчасти преобразовать его невротическое отчаяние в нечто позитивное. Занимаясь с пациентами, я поняла, что не могу навязывать им свои представления о сексуальных фантазиях, я должна дать им возможность работать с тем, что у них есть.
— Давайте посмотрим, удастся ли нам поработать с тем, что вы чувствуете прямо сейчас. Вы боитесь потерять ее. Как это ощущается в вашем теле?
— У меня сводит желудок.
— Вы можете представить, как перенаправляете это ощущение тревоги в страсть, в интенсивное влечение к Саше?
Алекс неуверенно пожал плечами. Я велела ему закрыть глаза и спросила, какое чувство или какая фантазия у него возникает.
— Печаль. Мне так хотелось бы удержать ее!
— Ладно. Попробуйте сексуализировать это чувство. Приложите немного фантазии.
— Я бы… я хотел бы запереть ее в своей квартире, чтобы она… не убежала. Чтобы она была только моя.
— Прекрасно! И как бы вы позаботились о том, чтобы она не сбежала?
— Я могу ее связать.
— Хорошо, продолжайте.
— Я свяжу ее и заставлю пообещать, что она будет моей. Я буду трахать ее столько раз, сколько захочу!
— Вы заставите ее доставлять вам удовольствие.
— Да, я буду упиваться ее телом. Я буду кусать ее и оставлять на ней свои отметины.
