ФИДЕЛЬ:
Короткая очередь. Смахиваю пот с глаз. Еще очередь. Гасты прут, как заведенные. Мне нужно пробиться на правый фланг. Без правого фланга нам всем трындец. Очередь, пулемет взбрыкивает у меня в руках, как жеребец. Главное, не дать очереди уйти вверх, в небо. Гасты валятся, как кегли, а пули буквально прошивают их насквозь. Это единый пулемет на близкой дистанции — машина расчеловечивания сущностей, стремящихся стать людьми.
Я откидываю сошки и ставлю пулемет на них. Правый фланг у меня, как на ладони. Кучки гастов измываются над трупами ребят, которые еще полчаса назад были моими лучшими друзьями и соратниками. Они и сейчас мои лучшие друзья и соратники, а их души несут крылатые валькирии в Валгаллу, пока тупые животные раздирают в клочья их юные безгрешные тела.
И я начинаю разговаривать на языке, понятном избранным — воинам, солдатам, бойцам. Мой пулемет выбрасывает отстрелянные патроны, как машинка по производству смерти. Ни один не уйдет с этой вечеринки неудовлетворенным. Все получат по заслугам. Пули прошивают гастов и рикошетируют в небо. Я говорю: «Это хорошо». Я вижу плоды рук своих. Смерть совершенна, смерть идеальна. Мозги, кровь, ошметки плоти, трупы, валящиеся, как тряпичные куклы под музыку пулеметного рок-н-ролла. Пусть восстанут мертвые, пусть спляшут мертвецы! Пуля найдет свою дорогу через мясо и кости и, срикошетив, уйдет в небеса праздничным фейерверком. Плодите сущности, и убивайте сущности, никто из виновных не спасется, а невинные наследуют небо и землю.
Это говорю я — ваш бог и пророк, и апостол.
Полицейский шел по автобусу, проверяя документы. Когда он стал перед ними, приложил руку к фуражке и что-то неразборчиво пробормотал, Иван протянул ему их идент-карты. Полицейский отсканировал их, посмотрел на экран и снова отдал им честь. Механически и равнодушно, как латунная шестеренка государственного механизма. И пошел дальше. Иван сунул руку в рюкзак и осторожно отпустил взведенный курок, а потом поставил пистолет на предохранитель. На этот раз механизм дал сбой, хотя Иван прекрасно знал, что занесен во все базы данных как опасный государственный преступник. И ему почему-то казалось, что этот сбой отнюдь не был случайным. Кто-то, сильный и могущественный, играл на их стороне.
Иван обнял Дашу за плечи, она положила голову ему на плечо. Впереди их ждала неизвестность, но сейчас Иван не думал ни о чем, обнимая человека, ставшего для него родным и близким. «Пусть завтрашний думает о завтрашнем дне», — вспомнились ему слова, казалось, давно и прочно позабытые. Откуда это? Он не знал, но что-то важное и главное было связано у него с этим старинным высказыванием. Что-то, что поможет им выжить.
