— Я люблю тебя, успокойся, — тихо сказал он. Он хотел еще добавить, что это же он, Иван, что она сама позвала его к себе, что она называла его любимым и родным, но она вдруг, не сводя с него своих серых глаз, откинула одеяло и оказалась прямо перед ним во всей красоте молодого обнаженного тела, сухопарого и тренированного, но по-женски сексуально неотразимого.
— Да, — сказала она. — Да! Иди сюда, выеби меня.
Как будто в глубине предутреннего сна, он сделал еще шаг, а она уже расстегивала ему джинсы и стаскивала их вниз, ему на колени, губами жадно присасываясь к его плоти, пока он не возбудился настолько, что не смог контролировать себя и не кончил ей в рот. Даша подержала во рту его член еще немного, потом отстранилась от него, облизала губы и спросила:
— Ты доволен.
— Да, милая, — прохрипел он.
В это время в дверь позвонили.
— Я открою? — почему-то спросила Даша у него.
— Конечно, открой, — ответил он.
Она метнулась к двери, даже не одевшись. Щелкнули замки, кто-то вошел в прихожую, грохоча ботинками.
Иван еле успел натянуть джинсы, как в дверях появились полицейские в бронежилетах и с автоматами. Позади них выглядывала голая Даша.
— Этот человек меня изнасиловал! — взвизгнула она. — Он хотел меня ограбить и убить!
ФИДЕЛЬ:
До позиции нашего отряда мы добрались без приключений. Ну, почти без приключений, если не считать словесной перепалки с заградотрядом гоп-готов. Но это были просто дети, так что мы и переругивались с ними без особого куража.
Я давно уже ездил по городу на такие расстояния, и эта поездка заставила меня по-новому посмотреть на то, чем он стал за последнее время.
Разруха жилых кварталов на окраинах — и безумная роскошь новых дворцов нуворишей, нищета дворовой шпаны, возведенная в шик и моду, — и вопиющая безвкусица хозяев жизни, окруженных толпами охранников и телохранителей. Белозубые улыбки незаслуженно богатых — и взгляды исподлобья неправосудно обобранных. Это был мой город. Это была моя реальность. Это было мое поле битвы, поле стыда и позора, поле ежедневного проигрыша и вечной надежды на победу и воздаяние.
Я сидел среди боевых товарищей, мы пили кукурузный самогон, травили анекдоты, шутливо переругивались — все было, как обычно, но что-то не давало мне покоя, какое-то неясное ощущение неподлинности бытия, как будто я был не на своем месте, и все мы и каждый из нас был не на своем месте. Или не в своем времени. Или и то и другое вместе.
Вот напротив меня сидит Резиновый Утенок. Редко так бывает, чтобы ник, прозвище абсолютно не подходил к внешности человека. Утенок весил за сто килограммов. Сто килограммов медвежьего мяса, сплошь покрытых тату. Глядя на его бритый череп и цепкий взгляд глубоко посаженных глаз ни за что не догадаешься, что перед тобой не примитивный «бык» из какой-нибудь местной банды, а студент-отличник с биологического факультета столичного университета. И, к тому же, добрейшей души человек. Правда, его доброта не распространяется на противника, естественно, без всякого намека на садизм. Просто не становитесь у него на пути. Лично я предпочел бы биться с ротой гастов в одиночку, но только не иметь Утенка противником, даже целым взводом.
