— А чем же он был? — поинтересовался Утенок. — Там нашли обломки…
— Никаких обломков не было. Спецоперация по дезинформации населения.
— Ну, это была комета из льда. Какая разница?
— И не комета.
Я не выдержал:
— Что же это было на самом деле?
— Частица вещества Творения.
— Бозон? Черная дыра? — я не понимал к чему он клонит.
— Нет. То, что было до всяких бозонов и черных дыр. То самое Ничто, из которого Господь сотворил небо и землю. То, что было до всякого времени и знания.
— Первичная неопределенность? — поинтересовался я, сам удивившись этим словам.
— Да, — ответил Сергей Сергеич, внимательно посмотрев на меня. — Это была первичная неопределенность, о который вы писали в первой главе вашей книги.
— Надо ли понимать… — сказал Утенок. — Надо ли понимать, что никаких инопланетян не было? И иноземных существ тоже?
— Ну, почему же? — удивился Че. — Инопланетяне как раз есть! Гасты — инопланетяне. Офелия инопланетянка. Не в том смысле, в каком вы думаете. Эти… Эти существа возникли, когда первичная неопределенность воздействовала на человеческое ДНК.
— Каким это образом? О жертвах, вроде бы, ничего не сообщалось, — спросил Утенок.
— А жертв и не было. Были объекты секретных экспериментов. А потом произошла катастрофа.
— В Печатниках? — спросил я, заранее зная ответ.
— В Печатниках, — согласился Сергей Сергеич. — Там был научно-исследовательский центр. Из всего персонала выжила одна лаборантка. А потом появились гасты.
Геринг очнулся на диване в своем кабинете. Рядом с ним похрапывала голая Марина.
"Млядь, что за сны мне снятся в последнее время?" — подумал он, рукой теребя восстающую плоть. Потом пристроил свой аппарат куда-то внутрь девичьей попы, явно знающей о сексе все и даже больше. Марина даже не проснулась или сделала вид, что не проснулась. Его это, впрочем, не ебало. Ебал как раз он, ебал секретаршу своего шефа. Ебал не торопясь, но и не мешкая. Марина начала постанывать, ритмично подмахивая ему свой благодарной попой. А потом протянула руку и схватила все его хозяйство неожиданно сильной рукой. Чтобы он не вырвался в последний момент. Чтобы все его семя до капли досталось ей одной, самке, откусывающей голову самцу перед коитусом.
Он застонал и кончил, но она продолжала двигать тазом, не выпуская его детородный орган из хозяйских пальчиков. Ей было мало. Ей нужен был самец уже без головы, но с гордо задранной в небо залупой, на которой она могла бы прыгать, танцевать, смеяться над дешевыми шутками из телесериалов, дрочить свое стыдливое сокровище и ощущать липкую горячую сперму на внутренней стороне идеальных бедер.
