ФИДЕЛЬ:
Так вот они какие — летающие гасты, я-то думал это обычные байки, но нет, они реальны и явно представляют собой серьезную угрозу.
— «Мертвецы», — говорю я в уоки-токи. — Воздушная тревога, воздушная тревога! Гасты сверху. Как слышите?
Но гасты, сбившись в огромную черную стаю, уже пикируют вниз, на ребят из клана, волна за волной накатывая вниз, а затем снова поднимаясь вверх. «Мертвецы» молчат, но мы видим, что бой в самом разгаре по вспышкам выстрелов и трассам очередей, уходящих в небо.
— Огонь на поражение, — командую я и даю прицельную очередь в самую гущу летающей нечисти. — Перебежками, вперед!
Блок стволов шестиствольного пулемета раскручивается с визгом, выбрасывая шесть тысяч пуль в минуту, пуль, проделывающих целые просветы в летающей туче из мяса, перьев, костей и говна. Гранаты от Утенка взрываются праздничным салютом, Ведьмочка короткими очередями поджаривает по нескольку расшалившихся бройлеров за раз.
Внезапно остатки летающей конницы скрываются за зданием торгового центра, со всей быстрой, на которую они способны, как по команде. Или по команде, все-таки?
Мы добежали до позиции контровского клана не сразу — приходилось продираться через горы трупов и отдельных частей тел небесных гастов, скользя на лужах крови, кучках кишок и прочих внутренностей, перемешанных с перьями и птичьим пухом.
— «Мертвецы», прием, — снова и снова повторяю я в карманную рацию, но никто не отзывается.
— Держим оборону, — говорю ребятам: Утенку и своей юной любовнице. — Они должны быть где-то здесь. Рука сама выхватывает пистолет и всаживает пару пуль в голову недобитого гаста.
Я не узнаю их, крылатых этих: у них собачьи головы и острые желтые клыки. И этими клыками они загрызли весь клан «Мертвецов». Ребята погибли все вместе, на лицах у них был азарт и жажда боя.
— Фидель, отсюда надо уходить, — говорит мне серьезным голосом Резиновый Утенок. — Второй атаки с воздуха мы можем не выдержать.
Он прав. Мы все знаем, что он прав. Мы видим, что стало с пацанами из игрового клуба, которые слишком увлеклись игрой. Игрой не на жизнь, а на смерть.
