- Мануэль! - крикнул Араш из гостиной. - Неси сюда лайм.
Я смотрел, как Мануэль выходит их кухни с нарезанными кусочками лайма. Квартира Араша была современной и просторной, с панорамным видом на Ист-Ривер. Стен практически не было, кроме тех, что скрывали ванную.
Я подошел к Арнольдо.
- Как у тебя дела?
- Хорошо, - его взгляд опустился к янтарной жидкости в стакане. - Я бы спросил у тебя то же самое, но ты отлично выглядишь, я рад.
Я не стал терять время и сказал все прямо:
- Ева волнуется, что вы не ладите.
Он посмотрел на меня:
- Я никогда не относился неуважительно к твоей женщине.
- Она не это имела ввиду.
Арнольдо выпил, смакуя ликер перед тем, как глотнуть.
- Я понимаю, что ты, как бы это сказать, стал плененным этой женщиной.
- Плененный? - я задумался, почему он не сказал это по-итальянски.
- Ну да, - он улыбнулся. - Я был там, друг мой, как ты помнишь. И я не осуждаю тебя.
Я знал, что Арнольдо меня понимает. Я встретил его во Флоренции в то время, когда после расставания с женщиной он оправлялся тем, что поглощал ликер и готовил в огромных количествах. Он готовил так много, что ему приходилось часть отдавать.
Я застал его в страшном отчаянии и в абсолютной неспособности общаться с кем-либо.
Я был совершенно уверен, что встретил единственного нужного мне человека. Как непрозрачность и звукоизоляция стеклянной стены в моем офисе, мой взгляд на окружающий мир был так же приглушен. Мне никогда не объяснить Еве, почему она показалась мне такой живой и свежей, когда я увидел ее впервые. Радужный взрыв в черно-белом мире.
- Voglio che sia felice. (ит. Я хочу, чтобы она была счастлива)
Мое простое желание оказалось нелегко выполнить. Я хочу, чтобы она была счастлива.
- Как будто на ее счастье влияет то, что ты думаешь, - ответил он также по-итальянски, - ты просишь слишком многого. Я никогда не оскорблю ее. Я всегда буду относиться к ней с должным уважением, хотя бы из-за нашей долгой дружбы. Но то, что я считаю, это мой выбор и мое право, Гидеон.
Я посмотрел на Араша, который ставил стаканы на стол в гостиной. Как мой главный юрист, он знал и о моем браке, и о кассете Евы, но не делал из этого проблемы.
- Наши отношения… сложные, - тихо объяснил я. - Я ранил ее больше, намного больше, чем она ранила меня. Несоизмеримо больше.
- Меня это не удивляет, и мне очень жаль.
Арнольдо изучающе смотрел на меня.
- Смог бы ты быть с той женщиной, которую когда-то любил? Думаешь, с ней у тебя не было бы проблем? Пришлось бы преодолеть много препятствий, прежде, чем вы стали счастливы.
