– Ты вырос в этом городе? – спросила я, когда мы покинули ресторан, унося пакет с сэндвичами.
Мы шли все по той же улочке, тянущейся параллельно Мейн-стрит.
– Нет, я рос в Бостоне. Но мы сюда часто ездили. У меня здесь тетка живет. Кстати, «Парадизо» принадлежит ей. Сейчас она там практически не показывается.
– А твои родители…
– Отец по-прежнему в Бостоне. Старательно делает вид, что его сын не придурок, которого выперли из средней школы. А мама… Она умерла. Давно. Мне тогда было три года.
Вот откуда у меня это чувство общности и ощущение, что мы давно знаем друг друга. Он тоже рос без матери. В современном мире, где научились предотвращать несчастные случаи и лечить болезни, дети, лишившиеся матерей, – редкое исключение. В моей прежней школе я была единственной. Наверное, и в Тэдеме тоже. Мне захотелось сказать Норту о нашей похожести, однако слова застряли в горле.
– А почему ты ушел из школы? – вместо этого спросила я.
– Школа и я оказались несовместимы.
– Неужели лучше целый день стоять возле кофемашины?
Глаза Норта помрачнели.
– Прости, что недотягиваю до твоих стандартов.
– Я совсем не это имела в виду, – торопливо возразила я. Мои щеки вспыхнули. – Ты не можешь недотягивать до того, чего у меня нет. Я вообще никогда не думала о стандартах.
– У такой девчонки, как ты, обязательно должны быть стандарты. – Он снова улыбался. У меня отлегло от сердца. – Высокие стандарты.
Мы подошли к задней двери «Парадизо». Рядом была еще одна дверь, но не стеклянная, а металлическая.
– Но раз у тебя нет стандартов, тебе ничто не помешает перекусить в обществе парня, который старше тебя, которого выгнали из средней школы, и теперь он корячится в кафе, зарабатывая себе на жизнь. И раз у тебя нет стандартов, ты спокойно войдешь в его пустую квартиру, – сказал Норт, берясь за ручку металлической двери.
В моей голове звенели слова «пустая квартира».
– И насколько старше? – спросила я, пытаясь не показывать своей настороженности.
Мы вошли в крошечную прихожую. Оттуда лестница вела на второй этаж. Норт защелкнул оба замка.
– Восемнадцать, – произнес он и стал подниматься по ступеням.
Я поплелась следом, ощущая слабость в ногах. Я никогда не была у парня в комнате. Точнее, была у Бека, но Бек не в счет.
Я не удивилась, увидев на площадке второго этажа еще одну дверь. Удивило количество замков. Их было три: два врезных и третий – в самой ручке. Каждый замок Норт открывал отдельным ключом. Зачем ему столько замков? Боится, что кто-то покусится на его компьютерный антиквариат?
